Наконец доктор попрощалась и покинула палату. У Яны остался очень неприятный осадок после ее посещения.

– Извини, Кассандра, а к чему ты готовишься завтра? Я поняла, что кто-то хочет тебя навестить? – спросила Цветкова у пациентки хосписа.

– Завтра я жду нотариуса, чтобы написать новое завещание, – беззаботно ответила Кася.

– А что будет в новом завещании? – немедленно взяла след Яна.

– Это конфиденциальная информация, – заулыбалась Кася. – Но тебе скажу. Я недавно видела ангела.

– Да ладно вам… – удивилась Яна.

– Точно тебе говорю! Он принял образ молодого мужчины, настолько красивого, что мог бы запросто являться в снах любой девушке, мечтающей о прекрасном принце. Он строен, силен, с чудными темными глазами, темными волосами, идеальными чертами лица и завораживающей улыбкой… – Кася закатила глаза так, что Яна испугалась, не забьется ли старушка в конвульсиях. Она помнила, что стариков не облучают и не делают им химиотерапию, поэтому не понимала, с чего вдруг Кассандру посетили такие галлюцинации? Но когда речь дошла до «чудных глаз», лицо Яны вытянулось.

– Неужели речь опять об Эрике Рейнхольде?

– О нем, – кивнула бабулька, – о нашем таинственном принце. Надеюсь, ты доберешься до него и у тебя все получится. У тебя все есть для этого! И стать, и ум, и энергия, бьющая ключом!

– Э-э-э, вы, собственно, о чем? У меня есть парень! – отмахнулась Яна.

– Разве может кто-то быть лучше Эрика? Эх, мне бы лет пятьдесят скинуть… – опять мечтательно закатила глаза Кассандра.

– Мой парень – лучше! – авторитетно заявила Яна.

– А ты меня не перебивай, молодая еще! Наш хоспис был организован на его деньги, потом Эрик вносил несколько крупных сумм на его расширение и для покупки дорогих лекарств. А познакомиться с ним я имела честь примерно месяц назад, когда он приехал сюда лично с благотворительным визитом. Эрик очаровал всех нас и меня, в частности. Я поняла, что такому человеку вполне можно доверить деньги. Он не проиграет их в казино, а все пустит на благое дело.

– И вы хотите завещать свои деньги ему? – спросила Яна.

– Большую часть, – кивнула Кассандра. – Немного я оставлю хоспису, как и обещала изначально, а все остальное господину Рейнхольду. Ингрид, конечно, несколько расстроилась, хотя я вольна делать все, что хочу, ведь деньги мои. И не стоит ей так расстраиваться. Если Эрик сочтет нужным, он этому же хоспису все и отдаст, только проконтролирует траты. Я пока здесь лежала, сделала много перечислений.

– А сколько времени вы здесь? – У Яны от тревожных мыслей чуть ли не температура поднялась.

– Месяц.

– И диагноз ваш поставила доктор Ингрид?

– К чему твои расспросы, Яна? Ты куда клонишь? – напряглась Кася.

– А вот к чему и куда! Вы здесь находитесь в опасности, я уверена! – выкрикнула Цветкова.

– Знаешь, с третьей или тем более четвертой степенью рака всем грозит опасность, – ответила Кассандра.

– И все же будет лучше, если вы и правда умрете от рака!

– А от чего же еще я могу умереть? – удивилась Кася.

– От отравы, что носит сюда собака! – выпалила Яна.

Кассандра с минуту рассматривала Яну, как смотрят на душевнобольного человека – с опаской, легкой неприязнью и сочувствием. А потом осторожно спросила:

– Ты ведь сегодня работала на солнце не весь день?

– Придется вам все рассказать… – вздохнула Яна.

– Да уж пожалуйста. А то ты меня как-то напугала рассказами о собаке, приносящей яд, – подтвердила Кассандра.

Яна присела в ногах у своей новой знакомой и рассказала ей все, что услышала утром, и обо всех своих подозрениях без утаек и обиняков.

– Ты серьезно? – после минутного замешательства произнесла Кася.

– Совершенно серьезно! Поймите, мне от вас ничего не надо. Я не всегда выгляжу так, как сейчас, я встречаюсь с одним из самых богатых мужчин в Европе, к тому же еще и самым щедрым на свете. Я просто нутром чувствую опасность, и мне сразу стало понятно, что дела в этом хосписе не чисты. Не будет же собака тайком носить докторше витамины!

– И ты думаешь, что содержимое ампул должно было прикончить меня, пока я не изменила завещание?

– Да уж с раком вы еще можете протянуть…

– Недолго.

– Достаточно, чтобы ваши денежки уплыли из лап хваткой Ингрид, – махнула хвостом из длинных волос Яна.

– У вас взаимная неприязнь, – отметила Кассандра.

– Она чувствует, что меня не провести. Или просто в шоке от того, что у вас появилась родственница – претендент на, так сказать, ее деньги, – гнула свою линию Яна.

– Значит, опасность может угрожать и тебе, – намекнула Кася.

– Вы не о том думаете, – вздохнула Цветкова.

– Да у меня вообще буквально взрыв в голове, хаос, смятение после таких подозрений!

– К вам завтра приходит нотариус, – напомнила Яна, внимательно наблюдая за реакцией Каси.

– И это означает…

– Что сегодня ночью вас должны убить. Они не дадут вам дожить до утра, до встречи с нотариусом, а следовательно, до изменения завещания.

– Если твои предположения верны! – поправила ее Кася, суетливо и нервно перебирая руками край одеяла.

– Хотите проверить? Боюсь, если я окажусь права, вы этого уже не узнаете.

– Ладно, ладно, не пугай, дай подумать…

Внезапно они услышали шаги в коридоре, приближающиеся к палате.

– Ингрид! Ты должна была уйти! – выдохнула Кася с расширившимися от страха зрачками.

Что и говорить, хоть она и хотела выглядеть молодцом, но рассказ Яны явно произвел на нее свое действие.

Яна не нашла ничего лучше, как броситься на пол ничком и быстро закатиться под кровать. Она не успела еще больше «обрадовать» Касю – сообщить ей, что после утренней осечки Ингрид почему-то выглядела очень веселой. Такое изменение настроения докторши говорило о том, что она получила новую порцию неизвестного препарата, взамен утерянной.

Едва Яна скрылась под кроватью, дверь в комнату отворилась. Кассандра приняла самое обычное, то есть страдальческое, выражение лица, но актриса она была никакая.

– Что с вами? – спросила вошедшая медсестра Моника.

– Ничего, – слишком быстро ответила Кася, натягивая одеяло до подбородка и продолжая нервно теребить край.

– Я слышала какой-то шум.

– Да, я хотела встать с кровати… кручусь тут и не могу, слабость какая-то…

– Ничего, Кася, сейчас я вам укол сделаю, сразу будет легче.

– Какой укол? – встрепенулась старушка.