– Кто? – сквозь зубы поинтересовался он.

– Спросил бы сначала, правда ли это! – воскликнула женщина с седыми косами.

– Ирви? – очень спокойно уточнил Ярвин, будто заранее знал.

– Я не знаю, как их зовут, – вновь подал голос низкорослый мужчина. – Он первым к нам приехал, просто поговорил с Роном и убрался. А потом вернулся со всеми этими и занял дом. И пока другие работали, один ошивался рядом с нашими женщинами и пил.

– Где он?

Люди смотрели по сторонам, но не находили виновного. И только Ярвин, что-то прикидывая, побарабанил пальцами по рукояти меча.

– Ирви этого не делал, – сказала Асара. – Ты знаешь, он любит кулаками махать, а девки к нему сами прыгают. Ему незачем принуждать.

– Так пусть выйдет и скажет, – ответил Ярвин и развел руками. – Асара, твой Ирви уже взрослый, может сам говорить за себя.

Толпа деревенских начала потихоньку успокаиваться и внимательнее смотреть на Ярвина. Но к нему никто не выходил. Асара тоже не отводила пристального взгляда от яргана.

– Мы пришли в Хилбор не как завоеватели, – сказал ей Ярвин. – Ты будешь жить рядом с этими людьми. Как будешь смотреть им в глаза, если и дальше Ирви поведет себя как дикарь?

– Ты быстро судишь, – ответила она. – Твои ресляндцы не лучше нас, а ты им будто сразу все прощаешь.

К их разговору прислушивались, деревенские ждали, что еще скажет Ярвин.

– Ярган должен быть справедлив, – наконец ответил он Асаре. – С ресляндцами пока мы будем разбираться по их законам. Любой из них может прийти ко мне и просить справедливого суда. А с Ирви я разберусь по законам Северного острова. Пусть выйдет, и Осто нас рассудит.

Варвары удивленно переглянулись. Им этот ответ был понятен, и Асара будто осталась довольна. Но вот Гундриг качнул головой и нахмурился. В тот же миг к ним с Ярвином стремительно подошла Уна.

– Если так хочешь уладить миром, прикажи Ирви взять ту девушку в жены, – сказала она, что примечательно, не переходя на свой язык.

Эйслинг представила, как истерзанная девушка становится женой варвара. Как этот Ирви отыгрывается на ней за вынужденный брак. Жизнь той девушки казалась тяжелой и беспросветной. Если даже Эйслинг, у которой муж не был жестоким (она очень надеялась, что так и останется), не могла смириться с супружеством, что говорить о той девушке.

– Какой будет ее жизнь с таким мужем? – спросила она и встретила пронзительный взгляд Уны. От него все стыло в груди, но в этот раз Эйслинг сдержалась и не опустила глаза.

Та девушка пострадала от варвара, и ее судьба тревожила как собственная. Эйслинг с ней были похожи, просто девушке повезло еще меньше, чем принцессе.

– А что будет с Ярвином, когда судить станет Осто? – спросила Уна и повернулась к брату: – Ирви силен, ты знаешь, и бьет всегда в сердце.

– Ничего не будет, – недовольно ответил ярган. – В любом случае ты меня вытащишь, сестренка.

– А сколько сил я на это потрачу, что отдам Осто за тебя? – спросила она, впиваясь в Ярвина взглядом.

– Уна, твоим бы голосом сейчас страшилки у костра рассказывать, – вдруг заговорил Гундриг будто бы даже с восхищением.

Сестра яргана сделала выпад, словно собиралась укусить как дикарка. Гундриг сразу отскочил и поднял руки вверх.

– Сходи посмотри, что с той девушкой, – снова заговорил Ярвин, обращаясь к сестре.

– Зачем? Ты же все решил и назначил Ирви виновным… Ты давно хотел с ним разделаться.

– Я знаю, что это он, чувствую. Но ты должна проверить, что с девушкой, и спросить у нее. Для верности.

Уна отчего-то не стала спорить, развернулась и ушла, а Ярвин подозвал Гелата. Кто-то должен был найти Ирви.

Время тянулось. Сам воздух наполнился напряжением. Тяжелые взгляды стали осязаемы и камнями ложились на плечи. Из деревенских теперь никто не нарывался, но дубины все равно далеко не убирали. Эйслинг все отчетливее понимала, что с этой деревней Ярвину придется сложно.

Солнце поднималось все выше, и на улице становилось теплее. Это был хороший день, но люди его испортили. Эйслинг в очередной раз поняла, что люди всегда все портят.

Вскоре вернулась Уна вместе с тем самым низкорослым мужичком. Она просто хмуро сложила руки на груди и кивнула Ярвину. Правда, этот кивок привлек внимание всех варваров. Они следили за Уной и ловили любой жест. И ее самый обычный кивок поставил окончательную точку – Ирви виновен. Асара это приняла и тоже склонила голову.

А следом все увидели, как Гелат вытолкнул из толпы человека. Незнакомый варвар упал, но быстро поднялся. Отряхнул колени, поправил стеганую рубаху и пошел вразвалочку прямо к ним.

Высокий, жилистый и какой-то неприятный. Он с улыбкой остановился напротив яргана и заговорил на своем языке. Развязно, так, как обычно не разговаривают с королем. Что-то происходило, и Эйслинг не могла понять. Она слушала-слушала раскатистое «р-р-р» да и подошла к Гундригу.

– О чем они говорят?

– Ирви говорит, что девчонка перед ним крутилась и сама виновата. А Ярвин называет его… – Гундриг бросил быстрый взгляд на Эйслинг и снова посмотрел на яргана, – нехорошими словами.

Прошло какое-то время, спор был очень жарким, оба варвара чуть ли не плевали фразы, и потому она опять спросила:

– А сейчас?

– Очень-очень много нехороших слов.

Эйслин так и не поняла, серьезно Гундриг это сказал или пошутил.

Затем он снова приобрел свой странный полусонный вид и шире расставил ноги. Принцесса подумала: вероятно, он не знает, что спать лучше не стоя, а хотя бы сидя. Падать не так больно.

Споры закончились в один момент. Ярвин сбросил с себя жилет, стянул рубаху и достал меч.

– Осто рассудит, – пробормотала Эйслинг. – Будет бой?

– Будет. Осто любит проверять нас кровью. Честное сражение, чтобы хранители поняли, за кем правда.

Тем временем второй варвар тоже разделся по пояс. А Уна подошла к Ярвину, вынула какие-то баночки из седельной сумки и начала говорить на своем языке. Эйслинг только разобрала странное имя их бога – Осто.

Уна окунула пальцы в баночку и провела по щекам Ярвина, оставляя красные полосы. Потом она взяла другую баночку и снова окунула пальцы, но теперь провела по груди, оставляя зеленые завитки. У сердца Уна начертила какой-то особый знак, и он целиком закрыл левую часть груди.

Вдруг другой варвар опять что-то произнес, на этот раз более уважительно, как показалось Эйслинг.

– Что он говорит? – спросила она снова.

– Он просит, чтобы Уна раскрасила его лицо. Говорит, иначе Осто не рассмотрит того, кто пришел в его чертог.

Эйслинг призадумалась, наблюдая, как Уна подходит к Ирви. И пока сестра яргана рисовала знак на груди Ирви, а затем раскрашивала его лицо, принцесса следила за ее уверенными движениями и будто сама погружалась в эту странную магию.