— Абсолютно — удалось проверить из независимого источника. Более того, на объекте уже приготовлено помещение для содержания в нем женщины, даже спецперсонал прибыл — трое «медсестер» из Аненербе. Фон Хойдлер имеет в этой конторе немалый вес…

— Значит… Леонов?

— Манзырев, товарищ полковник.

— Но… откуда про него узнали немцы?

— Я не думаю, что немцы про него знают. Но вот в чем-чем, а в умении логически мыслить — им не откажешь… Смотрите! — майор положил на стол листок бумаги, на котором рисовал какие-то значки.

— Что это?

— Послужной список Барсовой. Сорок первый — неожиданный прыжок сразу до младшего лейтенанта.

— Такое бывает…

— Без военного училища? Или хотя бы курсов подготовки младшего комсостава? Да плюс орден?

— Ну… и так тоже бывает…

— А группа гауптмана Борга? Эта история получила известность в узких кругах — и у немцев тоже. А кого ловил Борг?

— Леонова…

— И с кем тот самый Леонов встретился?

— С Барсовой.

— Угу… и погиб, спасая её от смерти… да и в деревне остался, чтобы прикрыть её отход. А если внимательно почитать рапорт Барсовой… то там можно обнаружить некоторые вещи, которые не находят вообще никакого внятного объяснения. Так если, вдобавок, с ней ещё и поговорить…

— Что вы уже и сделали…

— Пришлось, — пожал плечами Проводник. — Немилосердно воспользовался своими полномочиями, показал фигу своему тезке (он крайне болезненно воспринимает всякий к ней интерес) и утащил её на пару деньков… пообщаться.

— И как?

— Немало… Петр Федорович — тот даже дар речи потерял, когда понял, мимо чего он в свое время прошел. Встал в охотничью стойку — и затребовал нашу милую девушку на растерзание.

Чернов хмыкнул — Проводник отличался не меньшей ревностью. Тех сотрудников, которых он тренировал лично — майор готов был защищать любыми доступными средствами. И от кого угодно — тут уже сказывались его прошлые привычки, с трудом удерживаемые. После того как, попав под огонь вражеских зенитчиков, на землю, разваливаясь на куски, рухнул транспортный самолет с разведгруппой, летевшей на выброску, Гальченко пару дней ходил мрачнее тучи — погибло сразу двое ребят из числа тех, кого он в свое время готовил. Впрочем, он быстро пришел в себя — и засел за бумаги. Перекопал кучу разведсводок, перерыл груду трофейных документов — и внезапно успокоился. А через два месяца принес полковнику очередную сводку — подчеркнув красным карандашом один абзац.

Из сухих строчек донесения явствовало, что при проведении плановой тренировки на зенитной батарее самопроизвольным взрывом, произошедшим прямо на складе снарядов, было убито и ранено более семидесяти человек личного состава, а большинство орудий уничтожено.

— Партизаны постарались… — буркнул майор.

Листок со сводкой прикололи к стене, на которой висели фотографии погибшей группы — впечатление это произвело немалое!

Благов, услышав последнюю фразу Гальченко, поёрзал на месте. Открыл рот, собираясь вставить свою реплику, но, натолкнувшись на предостерегающий жест полковника, только вздохнул.

— Да, — покосился на доцента майор, — именно на растерзание! Одной писанины там столько предстояло бы, что отсыхание у неё правой руки могло последовать в самом ближайшем будущем! А нам она нужна живой и здоровой! Особенно сейчас!

— Но наука требует… — не выдержал Благов.

— Перебьётся ваша наука, — проворчал с места Мольнар. — Мало вам лягушек резать — теперь живых людей подавай!

Чернов постучал карандашом по столу.

— Продолжайте, пожалуйста, Александр Иванович…

— Спасибо, Михаил Николаевич! Так вот, считаю, что в лице Барсовой мы имеем совершенно уникальный случай! Ладно, я ещё готов предположить, что Манзырев и Леонов непостижимым образом как-то могут быть связаны между собой! Совершенно не понимаю как, но — допустим! Слишком уж много совпадений получается… это не просто так! Но вот Котов — особая статья! Он-то с ней не контактировал вообще никогда и никоим образом. И тем не менее — немцы её ищут! Вопрос — зачем?

— Зачем же?

— Тут меня товарищ Благов «просветил»… — ехидно усмехнулся майор. — Мол, девушка наша — не что иное, как катализатор.

Чернов удивлённо приподнял бровь.

— Поясните?

— Она, сама того не подозревая, как-то притягивает к себе или сама притягивается именно к таким людям. К непонятным и неординарным. Возможно, что общение с Манзыревым наложило на психику Барсовой какие-то… — Гальченко повертел в воздухе пальцами, — Словом, она теперь, как своеобразный магнит. И немцы это тоже поняли.

— То есть, если ваши догадки верны, у фон Хойдлера сейчас присутствует такой человек? И ему нужна наша девушка, чтобы проверить правильность своих построений?

— Не исключаю, что такой человек там не один, — кивнул майор. — Во всяком случае, похищение Демина четко на это указывает. Особист контактировал с Котовым — вполне возможно, что и он как-то способен реагировать на таких людей. А вот если и Марина как-то на них среагирует — то вопрос можно считать решённым. Фон Хойдлер окажется прав в своих выкладках.

— Пусть так! — кивнул Чернов. — Но — что это ему дает?

— Это — к Петру Федоровичу! Он тут уже целую тетрадь на свои теории извел… В настоящее время, товарищ полковник, у нас с вами есть два вопроса! И оба — архиважные!

— А именно?

— Немцы хотят получить Барсову. А мы хотим попасть в лабораторию фон Хойдлера. И организовать там танец дикого слона! Совершенно очевидно, что устраивать войсковую операцию нам никто не даст — просто сил таких нет. Остается только вариант «тихого» проникновения на объект. Негласный — или официальный. Подготовить внедрение агента к профессору — нереально! Мы даже не знаем на кого и каким образом выходить!

— Согласен, — наклонил голову начальник управления. — Официальным путем — мы ничего сделать не сможем. Подготовить и залегендировать внедрение агента по линии абвера или, тем более — Аненербе, в короткое время невозможно. На это в лучшем случае не менее, чем полгода потребуется. А второй вариант?

— Дать возможность немцам похитить Марину — и таким образом ввести на объект своего человека.

Полковник повертел в руках карандаш.

— А вы уверены в том, что она, попав в руки к немцам, сможет выдержать там хоть сколько-нибудь долго? Они, если верить выкладкам нашего Петра Федоровича, те ещё мастера — расколют нашу девушку очень быстро! И что тогда? Ведь на верную смерть человека направляем! Какие у них будут мотивы для того, чтобы сохранить ей жизнь после того, как они что-то там такое выяснят. Или — не выяснят. Тогда — тем более опасно!

— Я думал и над этим, — кивнул Гальченко. — Долго думал… И вот какой вариант мне пришёл в голову…