Через три дня жена с сестрой опять привезли Эскина к психиатру.

– Ну, я же вам говорил, что ему еще надо у нас подлечиться, – усмехнулся доктор и дружелюбно похлопал Эскина по плечу, – соскучился уже, небось?

– Ага, – всхлипнул Эскин и радостно обнял доктора, по собачьи уткнувшись носом в его руку.

– Ну, ну, дорогой, – покраснел доктор, глядя на удивленных женщин, – ты уж освободи меня от своих страстных объятий, я же все-таки мужик, а не баба!

– Да, да, дорогой доктор, – покраснел в свою очередь Эскин, – вы уж меня извините, простите, пожалейте, это все от избытка эмоций!

– Вас отправить в ту же палату?! – спросил его доктор.

– Да, в нее, родимую, – прослезился от счастья Эскин и врач тут же дал команду санитару, который быстро увел Эскина за собой в кабинет.

– А можно мы посмотрим, в какой он палате? – предложила жена доктору.

– Ну, что вы, – вздохнул доктор, странно поеживаясь, – у нас здоровым-то людям входить внутрь категорически запрещено!

– А с чем это связано? – полюбопытствовала сестра жены.

– Ходить среди больных небезопасно! – вкрадчиво прошептал доктор.

– Шесть лет назад убит был врач и санитар,

А год назад – уборщица и сторож,

А день назад какой-то мелкий вор!

Он к нам забрался, подпилив решетку,

Но вместо сейфа он нарвался на больного!

– О, ужас! Как же бедный Эскин?! – прослезилась жена, а следом за ней зарыдала и ее сестра.

– Да вы не бойтесь, Эскин спит в отдельной, – улыбнулся доктор и вежливо проводил женщин к выходу.

– О, Боже, как же я страдала! Как часто умирала без тебя! – рыдающая Амазонка кинулась в объятия Эскина, гордо отбрасывая от себя хлыст.

– Лишь он один – цена всей моей жизни! – страстно продекламировала она и тут же жадно впилась в губы плачущего от счастья Эскина.

– Я тоже, я тоже не могу без тебя, – прошептал он минутой позже, когда Амазонка уже зубами расстегивала молнию на его брюках.

– Я знаю, ты мне снился в новолунье, вчера, когда убили вора!

– Убили вора?!

– Да, да, его поймали санитары и прижгли электрошоком, слишком увеличив напряженье!

– Эй, Амазонка, трахайся, но молча! – в окошко крикнул хмурый санитар, и тут же за собой прикрыл окошко.

– Несчастная! В каком ужасном мире тебе приходится одной существовать! – Эскин наполнился жалостью, грустно всхлипнул и вмиг овладел, уже прижавшей его к себе Амазонкой, которая тоже с рыданьем овладевала им.

Своим совокупленьем они изгоняли и страх перед Смертью, и страх перед этой ужасной больницей, где они чувствовали себя заключенными в клетку зверьками.

– Ну что, животные, наслаждаетесь?! – Эскин обернулся и с удивлением увидел лысого старичка с седой бородкой и в белых одеждах, стоящего возле кровати.

– Ты кто? – спросил Эскин.

– Я Бог, – обиженно вздохнул старичок.

– Это боженька из седьмой палаты, – засмеялась сквозь слезы Амазонка, – он меня приходит трахать! Его всегда ко мне пускают жадные до денег санитары!

– Ты можешь уходить! Твой час прошел! – сердито посмотрел на Эскина Бог.

– А мне казалось, вечность пролетела, – усмехнулся Эскин, вставая, и неожиданно сделал хук слева, и Бог тут же растянулся на полу.

– Ну, ты и силач, – восхищенно прошептала Амазонка, щупая мышцы на плечах Эскина, – ты ведь и санитаров можешь одолеть?! И мы с тобой вырвемся наружу!

– Тогда б тебе одеться не мешало, – улыбнулся Эскин.

– Ну что ж, твое желание священно! – Амазонка приподняла тело старика и ловко стащила с него белый хитон, набросив его на себя, – ну и как?!

– Теперь ты словно чудная богиня!

– Зачем раздели Бога, дураки? – вбежал в палату хмурый санитар.

Один лишь раз, взглянув на санитара, он хуком справа его тотчас уложил.

– Скорей бежим! – шепнула Амазонка и, схватив Эскина за руку, побежала с ним по коридору.

У выхода еще один детина остановил их своим гневным криком: «Куда?! Зачем?! Чье разрешение?!» Но Эскин в челюсть дал без промедленья и с Амазонкой вышел из больницы.

Сначала они шли, скрываясь парком, потом такси поймали на дороге, и сев в такси совсем без денег, стыдились в этом признаваться.

Прошел лишь час, таксист взорвался: «Куда мы едем, в самом деле?!»

– Пока все прямо и без поворотов! – со смехом Эскин целовал смущенную от счастья Амазонку.

– Но разве можно ехать так бесцельно?! – заставил вздрогнуть их таксист.

– Счастливые не наблюдают цели,

Их цель сама в объятья к ним лезет!

Они внутри ее берут, а не снаружи,

Их цель сливается с душой и сразу с телом,

Она становится их частью первозданной,

Самой природой в утешенье данной, – с заметным воодушевлением процитировал себя Эскин.

– Вылазьте! – крикнул им таксист. – И денег ваших на хер мне не надо!

Когда они вылезли из такси напротив Главпочтамта, Амазонка спросила Эскина:

– И как тебе это удалось?

– И сам не знаю, вроде как гипноз! – улыбнулся Эскин, и, взявшись за руки, как дети, они пошли к своей незримой цели.

Жена с сестрой приехали под вечер.

– Ваш псих сбежал! – с порога крикнул доктор. – Прихватив с собой мою больную!

– Да, как могли вы, мы вам доверяли, а вы его какой-то бабе дали! – зарыдала жена.

– Вам этот номер не пройдет!

Вас кара Божья иль закон найдет! – зарыдала в тон ей сестра.

– Да, что вы так скулите, он ведь псих,

Всех санитаров изуродовал моих! – с возмущением крикнул доктор и затопал ногами.

– Пойдем скорее от него, он тоже, кажется, того! – шепнула сестра на ухо жене, вращая пальцем у виска, и они быстро выбежали из его кабинета.

– И что потом будет? – спросила Амазонка.

– Жена с сестрой, конечно, будут сокрушаться, но мы с тобою будем далеко, – усмехнулся Эскин, доставая из сейфа деньги и складывая их в сумку.

– А может им оставить половину,

Чтобы гармонию в душе своей иметь?! – улыбнулась Амазонка, пристально глядя в глаза Эскину, одновременно касаясь рукой маленькой гармоники.

– Оставь гармонию в покое! Хватай скорее деньги, и бежим! – Эскин кинул ей сумку, и сам схватил два больших саквояжа.

– О, Боже, он от нас сбежал! – воскликнула жена, увидев лежащие на полу разбросанные вещи и раскрытые створки шкафов.