Итак, у меня в запасе оказалось около часа. Потрачу его на нужды организма. Когда я последний раз ела нормальную еду? Если не считать французского супа и фирменных рогаликов из «Ресторанчика», проглоченных второпях, то ела я, пожалуй, дня два назад. Созвониться с директором можно и по сотовому, а вот подкрепиться чем-то более существенным, чем бутерброд, сидя в квартире, не получится.

Я надела элегантный брючный костюм, взяла ключи от машины и направилась выбирать место, где вкусно готовят. Возможно, у меня возникнет желание снова оказаться в стенах уютного заведения, в котором подают такой вкусный луковый суп с романтическим названием «Вишисуаз». И очень даже может быть, внимательно изучив меню, я найду в нем еще не одно настолько же вкусное блюдо. А пока буду поглощать деликатесы, у меня будет возможность придумать, как сделать встречу с Никодимом Трофимовичем реальной.

Зазвенел звонок, и школьный коридор мгновенно наполнился криком, беготней, радостными возгласами. Одним словом, наступило всеобщее ликование. Я шла по коридору и невольно улыбалась, поддавшись всеобщему веселью.

– Молодой человек, – остановила я одного из старшеклассников, – где у вас располагается кабинет директора?

– На проработку вызвали? – сочувственно глядя на меня, спросил парнишка.

Вероятно, он принял меня за родительницу одного из оболтусов, посещающих эту школу. Я не хотела разочаровывать сердобольного юношу, поэтому согласно кивнула.

– Второй этаж. Третья дверь налево. Там на двери огромная табличка с надписью. Захотите – мимо не пройдете.

Поблагодарив школьника, я двинулась в заданном направлении. Парень сказал правду. Даже если бы я была сверхрассеянной, или, к примеру, считать до трех разучилась в силу своего возраста, или, чего доброго, путала стороны, где право, где лево, то все равно рано или поздно обязательно посмотрела бы на таблички на дверях и сразу поняла бы, за какой из них находится кабинет директора. Даже если бы читать разучилась. Для решения этой задачи достаточно было элементарной логики. Таблички всех кабинетов были стандартные. Тридцать на десять. Очень, надо сказать, скромные и демократичные таблички. И только одна являлась образцом непомерных амбиций. Мало того что размер ее превышал стандартные размеры минимум в четыре раза, так еще и окрашена она была не аскетической белой краской, а кричащей золотой с перламутровым отливом. Пока я увлеченно разглядывала табличку, сзади кто-то подошел.

– Согласен, выглядит пафосно, но это, знаете ли, наследство. От прежнего директора досталось. А наследство разбазаривать не стоит. Даже такое, не правда ли?

Смущение, охватившее меня вначале, быстро исчезло под воздействием доброжелательного тона директора. В том, что передо мной стоит Эдуард Евгеньевич Кусков, директор школы-лицея № 8, я не сомневалась.

– Здравствуйте, Эдуард Евгеньевич, – обратилась я к директору по имени-отчеству. – Каюсь, мысли мои прочитали верно. Но имеются смягчающие обстоятельства. На фоне общего аскетизма ваша табличка выглядит действительно вызывающе.

– Не буду спорить. Если я правильно понял, возле дверей вы дожидались меня?

– Вас, Эдуард Евгеньевич. Я звонила вам сегодня около полудня. Мое имя Иванова Татьяна, помните? Вы назначили встречу на час.

– Помню, помню. Детектив Иванова, правильно? Вы хотели поговорить со мной о нашей сотруднице, Сомовой Олесе Дмитриевне. Я все правильно понял?

Я кивнула, директор продолжил:

– Пожалуйста, проходите в кабинет, там нам будет удобнее беседовать.

Эдуард Евгеньевич широким жестом открыл передо мной двери, пропустил меня вперед, а сам прошел следом. Мы попали в приемную, где царила атмосфера непринужденности и комфорта одновременно. Дорогая, изысканная мебель, шкафы из натурального дерева, элитные гобеленовые обои. Довершал все это великолепие запах дорогого кофе. Я снова воззрилась на директора. Тот тихонько усмехался, наслаждаясь недоумением гостьи. Видимо, это было излюбленное развлечение Кускова. Открыв передо мной вторую дверь, он бросил через плечо распоряжение секретарше:

– Леночка, кофе, – и добавил: – Фирменный.

Леночка понимающе кивнула и заулыбалась. Я настороженно отнеслась к слову «фирменный». Мало ли что оно может обозначать на местном жаргоне. Прежде чем пить угощение, надо не забыть поинтересоваться у директора, чем славится их «фирма».

Проходя в вотчину Эдуарда Евгеньевича, я ожидала увидеть нечто похожее на приемную. Меня ждало разочарование. Кабинет самого главного в лицее человека был напичкан раритетной мебелью образца пятидесятых годов. Старый облезлый шкаф, обшарпанный письменный стол светлого дерева. На столе красуется зеленая лампа, наверняка доставшаяся Кускову также в наследство, только не от прежнего директора, а от героев-революционеров. И уж совсем неуместен был здесь черно-белый телевизор марки «Рекорд». Вряд ли кто-то сейчас смотрит такие. Да и сможет ли этот динозавр вообще поймать современный сигнал телевизионной связи?

– В очередной раз удивили, – польстила я директору. – Снова наследство?

– В точку. Прежний директор был жуткий затейник.

– Куда же он делся со своими затеями? Уволили за профнепригодность?

– Не угадали. Пошел на повышение. Теперь в министерстве кабинеты благоустраивает. Ну да ладно. Оставим в покое дизайн и моего предшественника. Вы ведь хотели получить информацию совсем другого рода.

Я не успела ответить. В кабинет вошла секретарша Леночка с подносом, заставленным посудой и лакомствами. Среди вазочек с печеньем и засахаренными фруктами красовалась сувенирная бутылочка коньяка.

– Вот и фирменный кофе. Прошу вас, Татьяна Александровна, угощайтесь.

От кофе я отказываться не стала, а вот от коньяка решила воздержаться. Все-таки я за рулем. Кусков тоже не стал пользоваться полным комплектом, ограничившись тем, что добавил в чашку сахар.

– Эдуард Евгеньевич, – приступила я к разговору, – меня интересует вся информация, какую вы сможете предоставить мне о вашей сотруднице. Олеся Дмитриевна проработала в школе довольно долго, ведь так?

– Да, Олеся Дмитриевна пришла в школу сразу по окончании института и с тех пор место работы не меняла. Она вообще была не склонна к переменам, даже страшилась их.

– Что вы имеете в виду?

– Три года назад у меня освободилось место завуча по воспитательной работе. Олеся Дмитриевна всегда отличалась трудолюбием и старательностью. Я решил дать девушке возможность попробовать свои силы на заведовании. Так она наотрез отказалась. Сослалась на слабое здоровье, на любовь к однообразию. Словом, несла всякий бред. А здоровье у Олеси, кстати, было еще какое крепкое. Бывало, простуда или грипп какой по городу, все учителя по очереди на больничный сходят, школу на карантин закрывают, а Олесе Дмитриевне хоть бы хны. Так что боялась она просто перемен, вот и не согласилась на мое предложение. Я, кстати, тогда ее приятельницу на эту должность назначил. Думал даже, дружба у женщин врозь пойдет, как только до Олеси дойдет, что она от своего шанса отказалась. Ничего подобного: как дружили, так до сих пор и дружат, – директор осекся. – Я имею в виду, дружили до тех пор, пока с Олесей несчастье не приключилось.