минуты, был где-то в блокноте… - послышались шаги, потом шелест бумаги. - Ага, вот, записывай.

Я торопливо попрощалась и тут же позвонила по номеру, что он дал:

- Григорий Александрович? – уточнила я на всякий случай, хотя узнала его певучий голос сразу же.

- Василиса, - довольно протянул он. - Как я рад тебя слышать! Как твои дела? Как успехи? Замуж вышла? – завалил он меня вопросами и тут же сам себя одернул: - Да что я, в самом деле, дурак старый, ты, поди, по делу! А знаешь, что? Приезжай! Я скоро смену заканчиваю, помогу, чем смогу. Часа через полтора, подойдет? Пиши адрес! А хотя, давай у терминала тебя встречу, который по прилету. Позвони как подъедешь.

- Буду ровно через полтора часа! – обрадовалась я.

Час на то, чтобы добраться и еще успею что-нибудь перекусить. Вид Пашкиных бутербродов отозвался глухим урчанием в животе.

Через час я уже парковалась возле аэропорта, еще через десять минут подходила к терминалу. На ходу набрала номер, но тут же дала отбой, потому что дядя Жора уже ждал меня, прогуливаясь из стороны в сторону. Высокий, худощавый, с длинным носом и резкими движениями, он здорово напоминал цаплю и видно его было издалека. Я ускорила шаг, подошла к нему со спины и коснулась плеча. Дядя Жора вздрогнул, обернулся, в глазах мелькнуло недоумение, но через секунду он узнал меня и широко развел руки, заключая в объятие:

- Василиса, ну надо же, какая девица! Что за косища! Загляденье! – нараспев заговорил он, взмахивая руками, как крыльями.

- Григорий Александрович, - начала я, но он тут же меня перебил:

- А ну перестань сейчас же, какой я тебе Григорий Александрович!

- Дядь Жор, - прошепелявила я, как в детстве, а он засмеялся и обнял меня за плечи:

- Пойдем в коморку, расскажешь, что за нужда привела.

Мы улицей пошли до одноэтажного строения на территории аэропорта, по пути рассказывая друг другу о житье-бытье. Дядя Жора открыл дверь своим ключом, жестом приглашая пройти, поставил чайник, усадил меня на диван, и, резко посерьезнев, сел рядом.

- Опять поиски?

- Тем и живем, - развела я руками и объяснила причину своего визита.

Он пожевал губами, налил мне чаю и пошел к выходу.

- Посиди, чайку попей, а я побегаю.

Я сидела с пол часа, разглядывая стену и уже пожалела, что не напросилась с ним. Бездействие утомляло невыносимо, чай давно был выпит, и вдруг за окном пошел снег, такими крупными хлопьями, что я невольно залюбовалась. Из состояния, близкого к нирване, меня вывел вернувшийся дядя Жора.

- Не было девушки, - заявил он с порога, а я выдохнула. Ничего хорошего, конечно, в этом не было, но камень с души все равно упал, подозревать в подлости Серегу было неприятно. – Помог я тебе?

- Помогли, дядь Жор, еще как помогли, - закивала я и понеслась к машине.

Уже когда я подъезжала к дому, позвонил Максим. Заданий я ему не давала и информацию он выдал уже всю, что знал сам, так что звонка я не ждала и, мягко говоря, ему не обрадовалась: предчувствие закралось неприятное. Я прижалась к обочине, включила аварийные огни и ответила.

- У меня новости.

- Хорошие? – с надеждой спросила я.

- Для кого как, - заявил он, - нашли одного охранника Испанца.

- Что значит нашли? Он пропадал?

- На второй вопрос ответить не смогу, а вот на первый – пожалуйста. Нашли в ста километров от города на обочине. Мертвым, разумеется.

Руки противно задрожали, я сглотнула и постаралась максимально равнодушно уточнить:

- Давно?

- Нашли или скончался? – ехидно поинтересовался он, подозревая меня в злостном сокрытии информации.

- И то, и то, - вздохнула я, не спеша делиться своими мыслями.

- И то и то сегодня ночью.

Я прикрыла глаза, разминая правый висок свободной рукой. Вчера вечером я сообщила Сереге о некотором охраннике, и уже на следующий день, то есть буквально через несколько часов, его нашли мертвым. Нехорошо-то как.

- Как он выглядел?

- Довольно паршиво, - съязвил Макс.

- Пытали? – сердце сделало стремительный скачок, резко опустилось и, кажется, перестало биться вовсе.

- Почему пытали? – удивился Макс, и я вместе с ним. - Просто мертвые не красавчики. А этот с дыркой от пули в башке, причем стреляли сзади в упор, так что, если и был симпатичным, этого уже не видно.

- А как опознали тогда?

- Документы в куртке нашли, а мать на опознании узнала по шраму на руке. Ничего об этом не знаешь?

- Откуда? – изобразила я удивление напополам с возмущением.

- Я так и думал. Ладно, пока, – и отключился.

«Что мы имеем?» – по обыкновению принялась рассуждать я, заводя мотор и плавно трогаясь с места. - «Если бы Сергей добрался до охранника первым, то уж точно не стал бы стрелять в него со спины. Во-первых, он, как минимум, стрелял бы стоя к жертве лицом, ему нужно было задать вопросы, а глаза собеседника порой дают больше ответов, чем слова. Во-вторых, начал бы он все же с допроса и тогда парень бы мог остаться жив, посидел бы где-нибудь взаперти до самой поставки и не нужно руки марать. Тут же получается, что от него избавились как от ненужного звена в цепочке, то есть, свою роль он уже выполнил, а делиться никто не любит. Особо умным он не выглядел и до последнего доверял своему убийце, иначе не повернулся бы спиной. Хотя, возможно, его застали врасплох, но общей картины это не меняет».

В квартире Пашки не оказалось, на холодильнике под магнитом записка - «у матери». Коротко и по делу.

Я поужинала и завалилась с альбомом на кровать. Нужно было составить план действий, исходя из полученных сегодня сведений. Факт номер один: Катю действительно похитили, и никто иной, как Скрипач. По указу или нет, вопрос остается открытым. Пока можно прокатиться в поселок, посмотреть на дом Черновых, если получится – выяснить оттуда ли она была похищена. Уже стемнело, особого внимания я не привлеку. К тому же, машину можно оставить у дома Потаповых.

Я отвлеклась отправить Пашке сообщение:

- Есть ли у Масловых отдельное жилье?

Факт номер два: Алексей и Сергей по-прежнему бродят впотьмах. Охранник мертв, найти и допросить его они бы не успели, раз уж