Это универсальные сигналы стресса, поэтому Риландера очень обеспокоило схожее поведение амфетаминовых наркоманов. Один пациент собирал сотни камней и сортировал их по форме и размеру, а потом все перемешивал, чтобы начать сначала. Десятки мотоциклистов-наркоманов проехали по одному и тому же кварталу двести раз. Мужчина постоянно выдергивал у себя волосы, а женщина три дня подпиливала ногти, пока они не стали кровоточить. Когда Риландер попросил этих людей объяснить свои действия, они не смогли дать разумных ответов. Они понимали, что ведут себя странно, но чувствовали потребность продолжать. Некоторыми из них двигало сильнейшее, патологическое любопытство, других повторяющиеся действия успокаивали.

Свои наблюдения Риландер описал в статье, где называл такое поведение «пандинг» – в шведском языке этот термин означает тупость или идиотизм. Но более всего ученого заинтересовал тот факт, что для этих пациентов не было разницы между наркоманией и поведенческой зависимостью. Одно плавно перетекало в другое, и обе зависимости были одинаково вредоносны, несли одинаковое утешение, и сопротивляться им было невозможно.

Риландер умер в 1979 году, но оставил значительное наследие. Все больше врачей и ученых отмечали пандинг у кокаиновых и других наркоманов. Статью Риландера цитировали сотни раз. Пандинг часто выглядит очень странно, но проявляется именно у тех, для кого и должен быть характерен, по мнению экспертов: у наркоманов, подсевших на тяжелые наркотики. Так считалось до начала 2000-х годов, когда небольшая группа неврологов начала замечать пандинг и другое странное повторяющееся поведение у людей, которым оно не должно было быть свойственно.

* * *

В начале 2000-х годов профессор неврологии из Кардиффского университета Эндрю Лоуренс и группа его коллег заметили странное аддиктивное поведение у страдающих болезнью Паркинсона. Нет ничего общего между типичными наркоманами на тяжелых наркотиках и больных паркинсонизмом. Наркоманы молоды и импульсивны, а болезнью Паркинсона страдают, как правило, люди в возрасте, спокойные и вялые. Им хочется прожить последние годы без мучений, но для их диагноза характерен мышечный тремор. Единственное, что роднит наркоманов и болеющих паркинсонизмом, – сильнейшие лекарства, которые люди вынуждены принимать, чтобы ослабить дрожание конечностей. «Паркинсонизм возникает из-за недостатка дофамина, поэтому мы лечим его средствами, замещающими дофамин», – писал Лоуренс.

* * *

Дофамин вырабатывают разные участки мозга, и это вещество оказывает разное действие. Оно контролирует движение (отсюда и тремор при болезни Паркинсона) и играет важную роль в реакции людей на вознаграждение и наслаждение. Дофамин лечит тремор, но в то же время вызывает ощущение наслаждения или вознаграждения. У многих пациентов, предоставленных самим себе, вырабатывается зависимость от заместителей дофамина, поэтому неврологи тщательно следят за дозировкой лекарств. Но не это больше всего удивило и встревожило Лоуренса.

«Пациенты накапливали свои лекарства, и мы стали замечать у некоторых поведенческие зависимости, – писал он. – У них возникали проблемы с азартными играми, покупками, обжорством и гиперсексуальностью». В 2004 году Лоуренс перечислил отдельные симптомы в важной научной статье. Один мужчина, бухгалтер, который полвека откладывал деньги, неожиданно стал игроком. Никогда прежде он не играл в азартные игры, но теперь его стало привлекать возбуждение риска. Поначалу он играл довольно консервативно, но вскоре стал делать это по два раза в неделю, а потом и каждый день. Его накопленный тяжелым трудом пенсионный фонд вначале сокращался довольно медленно, потом все быстрее, и наконец он залез в долги. Жена его испугалась и стала просить денег у сына, но и они быстро исчезли. Однажды женщина увидела, как ее муж роется в мусоре, пытаясь найти и склеить лотерейные билеты, которые она разорвала и выбросила накануне. Хуже того, этот человек не мог объяснить свое поведение. Он не хотел играть, не хотел тратить сбережения всей своей жизни, но не мог справиться с собой. Он пытался бороться с этой порочной тягой, но азарт занимал все его мысли. И только игра давала возможность расслабиться.

У других пожилых пациентов развивался сексуальный фетишизм, и они целыми днями требовали от мужей и жен секса. Один мужчина, который всегда выглядел очень консервативно, неожиданно стал одеваться как проститутка. У других появилась зависимость от порнографических сайтов в интернете. Те, кто всю жизнь придерживался здорового питания, начинали объедаться шоколадом и сладостями и за несколько месяцев набирали огромный вес. Самым странным оказался мужчина, который раздавал свои деньги. Когда его банковский счет опустел, он начал раздаривать вещи.

У известного шотландского комика Билли Коннолли на старости лет началась болезнь Паркинсона, и ему назначили дофаминозаместительную терапию [58]. У него тоже возникла поведенческая зависимость, из-за чего он прекратил лечение. «Доктора перестали давать мне лекарства, потому что побочные эффекты оказались сильнее лечебных, – рассказал Коннолли Конану О’Брайену в ночном ток-шоу. – Я спросил, каковы же эти побочные эффекты, и они ответили: «Повышенный интерес к сексу и азартным играм». Коннолли превратил эту историю в анекдот, но без лечения тремор у него значительно усилился. Препараты от болезни Паркинсона настолько сильны, что побочные эффекты развиваются более чем у половины пациентов.

Лоуренс считал, что у этих пациентов проявляется то поведение, которое для них наиболее естественно. Его называют «стереотипным», зависящим от «жизненной истории» человека. Лоуренс писал: «Офисные работники, к примеру, начинают перебирать бумаги, а портниха собирает и раскладывает пуговицы по цвету и размеру». Шестидесятипятилетний бизнесмен бесконечно сортировал ручки и наводил порядок на и без того безупречном столе. Пятидесятивосьмилетний архитектор снова и снова реконструировал свой домашний кабинет. Пятидесятилетний плотник складывал инструменты и без причины спилил дерево у себя во дворе. Знакомые действия вызывают ощущение комфорта, поскольку не создают трудностей и не нуждаются в обдумывании.

Лоуренс, как до него Риландер, стал свидетелем размывания грани между зависимостью от веществ и поведенческой зависимостью. Подобно наркотикам и алкоголю, стереотипные действия – еще один способ успокоить страдающую психику. Лоуренс пришел к этому выводу, заметив, что многие пациенты с повторяющимся поведением значительно превышали прописанные им дозы заместителей дофамина. Таким пациентам часто устанавливали специальную помпу, которая вводила лекарства через определенные периоды времени. Хотя им предписывалось выполнять расписание, они могли нажать кнопку и получить дозу препарата, если их состояние ухудшалось. Многие поначалу придерживались графика, но скоро понимали, что дополнительная доза улучшает их самочувствие. Некоторые из тех, кто впал в зависимость от лекарств, проявляли также симптомы поведенческой зависимости. Они постоянно нарушали график, нажимая кнопку чаще, чем следовало. В один день они принимали лишние дозы лекарства, а на следующее утро начинали часами сортировать бумаги на столе, а днем собирать и раскладывать по размерам камешки в саду. Иногда они делали и то и другое: и злопотребляли лекарством, и проявляли успокаивающее поведение. Существенной разницы между двумя путями к зависимости нет: это два варианта одного и того же сбоя программы.