Наконец мы пересекли центр помещения, и мозаичные кусочки стекла и металла вспыхнули бледным, холодным светом, что все прочее погрузил в тень и отразился от всех поверхностей миллионами далеких звезд. Мы затерялись в своей собственной вселенной, в неслыханном ноктюрне, который звучал и не собирался заканчиваться до тех пор, пока мы стояли в круге в центре прихожей. На краткий миг я ощутила покой и мир — и подивилась могуществу абсолютного безмолвия, ибо разом смолкли все звуки. Но мальчик-провожатый манил нас вперед, и мы пересекли вторую половину комнаты и окунулись в сумерки, и в рассвет, и снова в истинную пустоту этого места.

Странный это был дом. При всей смутности этой мысли никакой другой для передачи моего ощущения от Дома-Сумеречья у меня не нашлось. Крохотный серебряный крестик на моей шее бодрил и успокаивал еще меньше, чем прежде.

Мальчуган в черном камзольчике, не сбавляя шага, вел нас по особняку. Я бы, конечно, забеспокоилась, как бы не потеряться в бессчетных извилистых коридорах, но поскольку меня настойчиво тащили вперед двое мальчишек, что сейчас походили скорее на нетерпеливых гончих, что рвутся со сворки, нежели на учтивых, утонченных джентльменов, коих я пыталась из них воспитать, для иных тревог времени у меня не оставалось.

Нас провели через высокую зеркальную залу с мерцающими газовыми лампами, мимо овальных окон, забранных серебряными решетками, и вереницы массивных дубовых дверей. Дверь в самом конце стояла открытой; за порогом взгляд различал изогнутую стену, отделанную необработанным камнем. Провожатый пригласил нас внутрь.

— Дети? — Лили Дэрроу поднялась с роскошного кресла зеленой кожи в центре великолепной библиотеки. Эта комната оказалась совершенно круглой, высотой в четыре этажа, причем каждый последующий ярус книжных полок был меньше предыдущего. Ярусы поднимались все выше и выше к куполу стеклянного потолка, а над ним среди облаков зловеще нависала луна. Изукрашенные мостки вели от четвертого этажа к запертой двери. Лили распахнула объятия — и мальчишки опрометью бросились к ней. Она крепко стиснула Джеймса, а Пола поцеловала в лоб.

— Вы ко мне вернулись… столько времени прошло! — Она отвела взгляд и надолго уставилась в пространство. Пол коснулся ее плеча.

— Но, мама, мы же были тут только вчера!

— Да, конечно. Здесь время течет иначе. Дни и годы порою путаются между собой. — Она отогнала навязчивую мысль. — Вижу, вы уже познакомились с Дунканом? — Она указала на нашего юного провожатого. Теперь, оказавшись внутри, я отчетливо видела, что странный оттенок его кожи в самом деле желтовато-оранжевый и вызван отнюдь не игрою света и тени в саду. Мальчик с поклоном вышел из комнаты, по пути подмигнув нам. — Он служит хозяину дома. Хороших помощников отыскать непросто, так что мистер Уотли их выращивает.

Я сопоставила внешность Дункана с плодом в саду, который зажил своей жизнью во время нашего предыдущего визита.

— Этот ваш мистер Уотли выращивает людей?

— Дункан не человек. Во всяком случае, пока. Может, когда-нибудь им и станет. — Миссис Дэрроу вдохнула поглубже и улыбнулась, разом став больше похожа на саму себя. — У нас столько дел! Надеюсь, вы останетесь на ночь? — Она выжидательно глядела на меня. Я сложила губы в бесстрастную, невыразительную улыбку.

— Боюсь, мы не взяли с собой никакой смены одежды, — отозвалась я.

— Разумеется! Это бы вызвало подозрения.

— А еще подозрения непременно возникнут, если мы своевременно не вернемся домой.

— Вам не о чем беспокоиться. Вы можете провести здесь целый день, в то время как для всех прочих обитателей Блэкфилда пройдет не более минуты.

Наверное, эти слова должны были успокоить мою тревогу, но я лишь преисполнилась глубокой жалости к Лили. Если она сказала правду, значит, наш прошлый визит случился много лет назад. Миссис Дэрроу внешне никак не изменилась — но ведь мертвые не стареют! — но торжественная серьезность этой царственной красавицы наводила на мысль о подспудной хрупкости, словно она того и гляди изнеможет под бременем собственных достоинств.

Пол с Джеймсом оглянулись на меня и тут же вновь перевели взгляд на мать, инстинктивно ощутив завуалированное противоборство в нашем обмене репликами. Я вновь вспомнила о серебряном крестике на шее, совершенно бесполезном перед явно естественным красноречием Лили Дэрроу.

— Тогда, по-видимому, это не проблема.

— Превосходно! Не хотите ли осмотреть дом? — Это прозвучало не столько вопросом, сколько утверждением. Лили крутанулась на месте и взмахнула руками по направлению к книжным полкам. — Это, как вы сами понимаете, библиотека. Шарлотта, вы вольны пользоваться ею, когда захотите, но не забывайте об осторожности. Здешние книги славятся своим коварством. Иные читатели входили сюда, дабы провести приятный вечер, и больше о них никто и никогда не слышал.

— Хмм… — Я не удержалась от снисходительной улыбки, но Лили ничего не заметила.

— Над библиотекой — кабинет мистера Уотли. Как я уже говорила, он хозяин дома и всегда очень занят. Не беспокойте его без особого на то разрешения. Полагаю, вы с ним вскорости познакомитесь. — Лили на миг отвернулась и словно бы вздрогнула, но я не могла быть уверена, не вызвано ли это мимолетно-быстрое движение какой-нибудь обыденной причиной, например попавшей в глаз пылинкой. Я уже собиралась спросить про мистера Уотли — дескать, какое отношение он имеет к нашей хозяйке, — но придержала язык. Не следовало вести такую беседу в присутствии детей, которые восторженно глядели на мать и просто-таки светились любовью. Не проходило минуты, чтобы кто-нибудь из мальчиков не взял ее за руку или не прижался к ней лбом. О том, чтобы их одернуть, я даже помыслить не могла. Если бы моя мать вдруг восстала из мертвых, я бы скорее всего повела себя точно так же — конечно, выгляди она столь же грациозной и живой, как былая хозяйка Эвертона.

Лили выплыла из библиотеки, мальчики — за ней. Я поспешила следом, стараясь не отставать и подозревая про себя, что этот день покажется гораздо более долгим, нежели на самом деле. Мы прошли мимо огромных овальных окон в прихожей, и я, улучив момент, оглядела окрестности. Вдалеке высились холмы, испещренные тонкими голыми деревьями. У самой земли клубился невесомый туман, на изрядном расстоянии невысокие, безо всяких изысков, металлические ворота обозначили границу усадьбы.

Мы проследовали дальше по коридору и свернули за угол у мраморной скульптуры, изображающей какую-то бесформенную многоголовую тварь с глянцевым трубчатым телом, с обоих концов которого свисало по клубку щупалец. Мальчики прошагали мимо, не заметив статуи, и я втайне порадовалась: от такого зрелища у Джеймса того и гляди приключатся ночные кошмары, а если не у Джеймса, то у меня. Я внезапно пожалела, что не взяла с собой святой воды из церкви Святого Михаила. Даже если бы особой пользы она не принесла, возможно, я бы смогла лучше оценить ситуацию, в которую втравила себя и детей.

Лили открыла громадные двери, отделанные сусальным золотом, и ввела нас в просторную и гулкую бальную залу, обрамленную колоннами из необработанного камня, добытого словно из самых недр земли. Пол представлял собой шахматную доску из отполированного черно-белого мрамора. Посеребренные стены переливались экзотическими драгоценными камнями всех мыслимых оттенков. Алые бархатные шторы драпировали окна.