— Как бюджетники? — спросил Олег.

— Лучше, чем могло быть. Все же область считается донором, зарплата идет вовремя, и с маленькой местной надбавкой. Областной, конечно, а не городской. Педагоги, кстати, на мэра злы: Батька все время хочет наложить лапу на эту добавку, чтобы распределять ее сам, а все, что отпускается областью на ремонты школ, он смог заграбастать. Есть еще одна обида. В мэры он шел под лозунгом: становой хребет державы — рабочий класс. Если же это выступление на заводе, то еще и про интеллигенцию, которую надо держать на поводке, а «Красный каток» все его речи тогда давал без купюр. Учителям это обидно: наш педвуз — учреждение с дореволюционной историей, которое основали в Ирхайске еще за полвека до того, как построили завод, да и работают педагогики неплохо. Наш городской лицей — кстати, единственный нормальный проект бывшего мэра — лучший в Западной Сибири по конкурсу. Половина учеников платных, половина — экзамен, который пострашнее вузовского. Вот лицей, как пиво и Кирпичный завод, настоящее крепкое хозяйство. С медиками чуть похуже: надбавки им положены, но не доходят. Пенсионеры у нас, как и всюду, на казенном обеспечении. Ну и для всех — огороды, огороды, огороды. Заречье, Зареченский район, там огород у каждого.

Гоша допил пиво, с еле заметным сожалением глядя на пустое блюдо, где вместо окорока уже лежало несколько косточек.

— Впрочем, чего это я про лицей и огороды? Основную тему еще не кончили. У нас кроме газет еще радио есть.

* * *

Штаб в пансионате еще не был оборудован, поэтому Капитан разговаривал с Игорем Вилоровичем так же, где и вчера, в офисе Савушкина.

— Игорь Вилорович, охота мне посмотреть на твоих анкетеров.

— Простите…

— На рядовых опросчиков. Бригадиров сегодня уже видел, спасибо Трое молодцы, насчет Шумейко подумаю, а Карасева, извините.

— Сергей Иванович, мне кажется, этот товарищ полностью заслуживает доверия.

— Заслуживает, но как агитатор. Не волнуйтесь, работы ему хватит. А опрос должен быть абсолютно беспристрастным. И не дай Бог, с уклоном в оптимизм. Не помню ни одну кампанию, которая была бы проиграна из-за слишком пессимистического опроса. Зато во всех поражения — настоящих поражениях, не тех, когда все было понятно с первого дня, не обходилось без социологической туфты. Человеку, который идет по квартирам, опрашивать людей, должен быть все равно, кто победит. Или он обязан это скрывать. К бригадиру это относится вдвойне. Если он будет спрашивать анкетеров: ну как там, общий дух, есть ли у нашего шансы, то его люди будут сдавать ему не анкеты, а мнения. Возможно свои.

— А насчет Шумейко.

— Парень хороший, но видно — поддает. Для меня это хороший знак, он не из фирмы Савушкина, раз с очевидными следами злоупотреблений, так что беспристрастность гарантирована — Капитан усмехнулся. — Но пусть пьет после. Объясните ему, когда кончим опрос, я сам будут пить. Это — повод.

Оба промолчали. Чуть позже Капитан спросил.

— А как у вас было с контролем?

— Бригадиры ходили выборочно по подъездам.

— Что же. Такой лучше никакого. Но придется подходить по другому. Будем вызывать. Этот опрос — стержневой в кампании.

* * *

— Андрюха, внизу чисто?

— Порядок. Можешь трогать.

Сергей Тараскин выключил мобилу и еще раз бросил взгляд вниз. Все в порядке, можно трогать.

— Погоди, Серега, давай, еще один прижизненный кадр.

«Броненосец Потемкин» стал искушением не только для мирового кинематографа, но и для советского зодчества. На набережных многих городах появились широкие каменные лестницы, спускавшиеся к воде, независимо от того, была плескавшаяся внизу вода достойна этой лестницы или нет. Но в Нижнем Новгороде спуск, безусловно, удался, хотя бы длиной. Огромная белая лестница шла от Кремля к Волге, и тот, кто прежде имел о своем сердце лишь теоретические сведения, мог узнать, в какой части тела находится этот орган, поднявшись по лестнице вприпрыжку.

Тараскин поставил перед собой более сложную задачу: не подняться по лестнице, а спуститься, но не пешком, а на мокике.

Мокик — маленький мотоцикл, на который даже водительских прав не нужно, на днях выиграл друг Сергея — Андрюха, хозяин спортивного бара: за месяц накопилось столько крышек от пепси, что под одной оказался соответственный приз. Андрюха, у которого был нормальный байк, отнесся к мокику, как жокей к пони, которого ему подарили на 1 апреля. Сергей, заглянувший к нему вечером в бар, посмотреть матч с «Валенсией» и выпить пивка, заметил — на таком агрегате можно только кататься с лестницы. Началось обсуждение с какой лучше, а так как пивка уже выпили немало, то наиболее подходящей оказался Чкаловский спуск, исполнителем же — Сергей.

Серега когда-то играл за юношескую сборную России, пока вражеский хавбек не сломал его, да причем капитально, как Марадону, года на два. Футбол Тараскин забросил, но по-прежнему любил его смотреть, а также увлекался всеми видами спорта, не требовавшими беготни. Пари, заключенное в баре с Андрюхой и другими друзьями, этому принципу не противоречило.

Сейчас он был, правда, трезв, поэтому приходилось отгонять неизбежные сомнения. Тараскин утешал себя тем, что если врежется в стенку на первом этапе, так еще не разогнавшись, а если не сможет свернуть внизу, то улетит в Волгу.

Группа поддержки провела за пятнадцать минут необходимую работу, удалив с лестницы всех, кто хотел по ней подняться или спуститься. Никто из зевак, собравшихся сюда поглазеть на Волгу, не стали спорить, узнав, какое зрелище им будет предложено. На памяти сторожилов были только немногочисленные умельцы, отваживавшиеся подняться по лестнице на руках, да и то, при участии ассистентов, державших их за ноги.

Сергей уже был готов в путь. Мешали друзья и многочисленные девицы, временно оставившие своих кавалеров и компании. Даже когда уже был сделан контрольный звонок по мобиле Андрюхе — подтвердить, что внизу все в порядке, к нему кто и дело кто-нибудь подходил — сфотографироваться. Некоторые еще и шутили, насчет прижизненных кадров.

Наконец, вроде бы все снялись, кто хотел. Серега приладил ногу на газ и в эту минуту зазвонила мобила.

Ну ее. А может что-то стоящее. Ладно, еще не поехал.

Тараскин поднял трубку.

— Привет. Чем? Да так, развлекаюсь, любуюсь на Волгу. Куда? А где это? Понял. Когда смогу? Послезавтра. Слушай, тут еще пара вопросов будет, давай я сам через пять минут перезвоню. Лады?

И Тараскин вдавил педаль.

* * *

— Еще раз, сколько будет ваших людей?

— Сейчас скажу. Как минимум — одиннадцать. Плюс будет приезжать юрист, а на последнюю неделю здесь поселится — ему нужен люкс. Плюс, два раза на опросы приедут контролеры, пятеро. Первый раз их можно поселить в обычную гостиницу, второй, если здесь начнется коррида — тоже придется размещать здесь, — ответил Котелков.