В штабной комнате сидели Куклинс, усталый Капитан — опрос вовсю продолжался и незнакомая рыжая дама, такого роста, какой издали нередко путают с детским. Капитан познакомил с ней Олега: это Инка Елкова, полевик. Куклинс, меланхолично раскладывавший компьютерный пасьянс, заметил, что уже знает, какой районный штаб достанется Елковой — самый трудный.

— Ты писательскую комнату видел? — спросил Куклинс. — Пошли, покажу.

Они вышли в коридор. Навстречу им шла девушка, с кипятильником в руке. Олег узнал Татьяну. Встреча удивила обоих, но если Олег всего лишь тихо изумился, то Таня расплескала на пол немного воды.

— Здравствуйте, — растерянно сказала она.

— Здравствуй. Ты здесь секретаршей?

— Да. Вчера впервые вышла на работу. Думала, вы уже улетели в Санкт-Петербург.

Куклинс удивился тоже, но отошел от удивления быстрее всех. Он создал на лице дружески-заговорщескую улыбку: ага, все понятно.

— Таня, сделайте нам чай. Я буду кофе. Олег?

— Тоже.

— Отлично. Мы сейчас вернемся.

Таня скрылась в штабе. Куклинс шепнул Олегу: молоток, питерский ходок, и уже громко — вот ваш кабинет.

Кабинет Олегу понравился сразу: пусть даже и на двоих с Уздечкиным, это было просторное помещение, в окне — сосновый лес и Ирхай. Офисная администрация учла специфику сибирского климата: на столе стоял вентилятор, а в углу — обогреватель.

Куклинс ушел и Олег, не зная, чем себя занять, приступил к организации рабочего пространства: переставил вентилятор на подоконник, расшторил окно, поставил пепельницу рядом с клавиатурой и включил компьютер. Прежний владелец, верно, был поклонником экспедиций Кусто: на экране возник подводный мир. Один из агрессивных обитателей (барракуда?) выплывал прямо на него, демонстрируя зубы, готовые к работе. Олег задумался: какой бы картинкой заменить агрессивную рыбу; на дно стремиться ни к чему.

В дверях показалась Таня.

— Кофе готов, — сказала она и прыснула.

Олег ответил такой же улыбкой. Они несколько секунд улыбались, глядя друг на друга, потом пошли в штабной кабинет.

— Молодец Любовь Ивановна, — удовлетворенно заметил Куклинс. — Позаботилась о шоколадных конфетках.

Он развернул фантик, но положить в рот конфету не успел. В штаб стремительно вошли Гречин и Толик.

— Новость часа, — сказал Гречин. — На «Каток» поступило распоряжение — к 22 августа собрать полторы тысячи подписей в поддержку Игоря Савушкина. А все же нас всерьез приняли: двойника запускают.

— Меня вот что интересует, — задумчиво спросил Куклин. — Ведь для регистрации нужно две тысячи девятьсот восемьдесят подписей — один процент (кивнул Капитану, тот согласно кивнул в ответ). Почему же разнарядка пришла на половину.

— Август, собирать не с кого, — ответил Толик. — По моим данным, завод весь год в тотальном простое и народ в отпуску, а в конце лета там просто нет никакого. Даже эти полторы тысячи будут собирать не столько по цехам, сколько по семьям. Остальные, может прямо на улице.

— Миша Владимиру Галактионовичу позвонил? — спросил Капитан.

— Конечно.

— Это хорошо, — сказал Куклинс. — Эй, господа журналисты. Кто меньше занят? Сделайте прививку о том, кто такие двойники.

— Что такое прививка?

Куклинс удивленно посмотрел на Олега, Толик сказал.

— Я объясню, что такое прививка, а Гусаренко напишет.

* * *

— Добрый вечер, вы не могли бы ответить на вопрос?

— Какой?

— Сегодня у вас были сотрудники социологической службы, с анкетами?

— Да, были. Большое спасибо.

…

— Добрый вечер, вы не могли бы ответить…

— Все уже, заманали! Днем полчаса мучили, опять пришли. В гробу от вас отдохнешь!

— Большое спасибо.

* * *

Дмитрич давно уже навострился посещать соседа, да так, что супруга не только не препятствовала этому, да еще и санкционировала каждый поход. Увертка была простой и дешевой в полном смысле слова: возможность сэкономить пять рублей на телепрограммке. К соседу — Владимиру Галактионовичу каждый неделю приезжал сын, привозя программку; с некоторых пор он начал привозить их две. Не будет же Владимир Галактионович сам заносить журнальчик соседу, значит, надо идти в гости.

Дмитрич любил ходить в гости к соседу по двум причинам. Ну, во-первых, его восхищала сама дача Владимира Галактионовича. Участок на десять соток был освоен еще лет тридцать назад — времени достаточно, чтобы вымахать всем деревьям, которые приглянулись хозяину и хозяйке. С улицы было невозможно разглядеть какую-либо подробность участка, так густо он был обсажен сиренью и акацией; за зеленой же стеной начинались ряды разросшихся яблонь. Где-то там в глубине начинались зеленые стены приземистого и просторного дома, заросшие хмелем.

В доме Дмитрич никогда не заглядывал, так как Владимир Галактионович принимал гостей в беседке, в любую погоду. Беседку, сплетенную из ивовых прутьев, также обнимали поросли хмеля. Сам Владимир Галактионович сидел в тенечке, в глубоком шезлонге, с толстой книгой в руках: восемнадцатый том полного собрания сочинений (кого Дмитрич так и не разглядел). Рядом с ним стояла большая миска с вишней, чуть в стороне, чуть меньшая миска с садовой малиной — отходит ягода.

— Здравствуйте, Владимир Галактионович.

— Привет, Дмитрич. Вот программка.

Сосед взял заранее припасенную программку. Она стала предлогом поговорить минут двадцать о телевизоре, о том, что каналов много, а смотреть — нечего, о том, что на экране ничего хорошего не увидишь, потому что, ничего хорошего и вокруг нет, о том, что вокруг что-то хорошее все-таки есть, стоит только протянуть руку (Дмитрич, угощайся малинкой).

От малинки сумели выйти на верный путь в беседе.

— Владимир Галактионович, как ваши огурчики-то, по скоросольному рецепту?

— Удались. Я их уже вчера вечером пробовал. Сейчас они должны быть еще лучше.

Дмитрич вздохнул, удачно сглотнув возникшую в горле слюну. Сосед достал из под шезлонга литровую банку, выловил два огурца, один протянул Дмитричу.

— Здорово, — хрумкнул тот в ответ. — Просто, грех не… (вот и вторая причина).

Владимир Галактионович уже вынимал из-под шезлонга бутылочку, со свободно плавающим там смородинным листиком. С бутылки, хранившейся в каком-то более крупном сосуде, для прохлады, стекала вода.

— Дмитрич, поищи-ка в уголке на полке стаканы. Да кружку захвати, запить.

Дмитрич поискал. Когда он вынул посуду, Владимир Галактионович достал откуда-то еще и бутыль с брусничным морсом.