Наверное, большинство людей обо всем в конце концов позабыло бы и жило дальше как ни в чем не бывало. И Дэн никогда ничего не узнал бы, и наш роман, вполне возможно, тянулся бы долго и счастливо. Но за пару недель до моего дня рождения мы сцепились из-за какого-то пустяка, и ссора переросла в скандал из-за кое-чего посерьезнее — из-за детей.

Всегда одно и то же. Начинаешь с брюзжания из-за того, что он любит Квентина Тарантино и что ему только осталось переехать в видеомагазин, и еще он думает, что Фисташка — потрясное имя для собаки, а ты так совсем не думаешь и вдруг заявляешь: «А таблетки свои я выкинула в ящик для мусора». Умора.

Из всех моих скандалов с Дэниэлом Хоукером только этот не завершился сценой на диване и валяющимся на полу лифчиком. А вскоре я получила поздравительную открытку, где было написано, в какую я превращаюсь славную старушку.

И теперь, когда рядом сидел Лайм, я думала об одном: в какое же дерьмо мы лезем во имя любви. И что еще важнее: а согласна ли я на такое снова?

— Так ты хочешь еще?

Лайм с улыбкой протягивал мне вино. Да, улыбка у него сногсшибательная: мужчина, который не может не стать другом… А если дать волю воображению, то и любовником. Но теперь все не так, как прежде, и прошлого я вернуть не могу.

В двадцать два я запросто сходилась с такими, как он. Я могла отправиться и на концерт его группы, и на пикник с выпивкой, резвиться в постели — до неизбежного прощания. Но сейчас во мне словно что-то сломалось, теперь я не верила, что у меня что-нибудь получится. Вот чем все кончилось: в тридцать лет я уже ни на что не годилась.

— Лайм, я должна тебе сказать кое-что.

Он кивнул.

— Я бы не сказала, если бы не напилась как следует.

— Не так уж ты и напилась.

— Я о том, что можно было бы взять и закрутить с тобой на всю катушку. Но я больше не могу.

— Не можешь? — переспросил он.

— Тебе надо было встретить меня десять лет назад.

— Ты о чем?

— Лайм… не мог бы ты не торопиться?

— Конечно.

— Ну… Ты понимаешь, о чем я?

— Тебе нужна записка от моей мамы?

— Я не могу… спать с тобой.

— А как насчет оргии?

— Ох, пошел ты…

И я поплелась к туалету, раздумывая, застану ли Лайма, когда вернусь. Хилари говорит, что лучший способ проверить, как сильно ты налакалась, — это поболтать со своим отражением в туалете. Я так и сделала, до смерти перепугав какую-то пожилую даму — она пулей вылетела из кабинки и умчалась прочь.

— Ты все загубила, — известила я зеркало.

Когда я нетвердой поступью прибрела обратно, Лайм ждал меня и даже сжал мою руку. Мы улеглись рядышком на траве — Джоди назвала бы такое физической гармонией.

— Хорошо, что мы поговорили, — серьезно заметил Лайм.

Господи, до чего же он сексуальный.

— Скажи, пожалуйста, — пробормотала я после паузы, — почему все так нелепо?

— Потому что… Слушай, если мы все-таки станем спать друг с другом — это же будет замечательно. По-моему, ты просто чересчур увлеклась этим… психоанализом.

— Правда?

— Точно. Не думай так усердно. И давай выпьем кофе — нам надо протрезветь.

Мы так и сделали, и когда я наконец взглянула на часы, они, черт их побери, показывали половину четвертого.

— Может, мне не следует говорить… — неожиданно произнес Лайм.

— Да?..

— Думаю, тебе лучше быть осторожнее на работе. Там за тобой вроде как приглядывают.

— А, вот что, — отозвалась я. — Я думала, ты хочешь сказать что-нибудь приятное. Лайм только рассмеялся.

В субботу утром я должна была встретиться с Хилари, чтобы вместе пройтись по магазинам, — и напрочь об этом забыла. Когда она постучала в дверь, я все еще сидела в своем сером халате и долбила по клавиатуре. Отыскала в Сети жутко интересную штуку — «Найди друга». Самая печальная вещь, какую я только видела в жизни. Но не оторваться.

Пятеро мужчин искали женщин в Афганистане, одна женщина искала мужчину в Алжире, восемнадцать мужчин разыскивали себе мужчин в Австралии, пара лесбиянок тосковала в Абердине. В итоге я отправилась к «мужчинам, ищущим женщин, возраст — 21» — просто чтобы выяснить, сойду ли я за Сьюзен Сэрэндон, и поиграть в игру «женщина старше, мужчина младше» (в будущем, как прекрасно известно «Женскому кружку», так и будет — женщины станут много интереснее мужчин, появятся матери-феминистки и т. д. и т. п.).

Все оказалось полной чушью. «Люблю весело проводить время, надумаешь присоединиться — сообщи…» Этот тип называл себя «Бронза от Бонди». Пол — мужской, раса — белая. Знак зодиака — Дева, телосложение атлетическое. Ищет женщину для дружеских отношений. Род занятий — атеист.

Что-что? Похоже, если я надумаю занести его в список своих фаворитов, то сначала придется удариться в атеизм. А вот какой-то Дикарь: утверждает, что обожает музыку Майкла Олдфилда.

— Ну и круто! — крикнула Хилари, врываясь в квартиру. — В курсе, что я прождала тебя полчаса?

— Извини. Правда, извини, Хил. Я тут совсем зациклилась.

— Ладно, дай взглянуть.

Одна из причин, по которой мы с Хилари столько лет остаемся друзьями, — это легкость, с которой ее можно отвлечь. На сайте «Найди друга» она, к своему восторгу, обнаружила раздел женщин, ищущих именно женщин, и тут же захотела распечатать список для «Кружка» (ага, понятно, уже просто «Кружок»). Ведь там большинство женщин, как вы уже догадались, разыскивает именно женщин. Потом Хилари обнаружила какого-то сорокадвухлетнего хмыря из Мичигана и страшно разволновалась:

— Ему нравятся мои самые любимые фильмы!

— Да, но он некурящий, — заметила я. — И живет на краю света. И женщину ищет для развлечений. Ты внимательно прочла? Для раз-вле-че-ний.

— О господи. Поищем еще что-нибудь.

Следующий час мы провели, перебирая новинки в мире косметики и препираясь по поводу самой лучшей водостойкой туши. Еще мы заглянули на сайт с компакт-дисками и заказали дешевые сборники «Блонди». Потом еще немного побродили и записались в автоматические поздравления с днем рождения — поздравить себя, любимых.

Я отправила Биллу приглашение спуститься к нам, но ответа не последовало.

— По-моему, Билла не существует, — произнесла Хилари.

— Ты еще с ним встретишься.

— Он просто кибер-голограмма.

Наконец мы оторвались от компьютера и отправились на автобусе в город — поискать для Хилари новый синий свитер (на старом шерсть свалялась комочками) и мне — что-нибудь в пределах тридцати долларов (все, что осталось у меня на развлечения после уикенда).