Существует целый ряд причин, по которым в Саудовской Аравии так одобряют полигамные браки. Для местной культуры характерно традиционное доминирование мужчин. И хотя формально в различных общественных организациях даже есть несколько женщин, они занимаются только правами женщин, а все важные вопросы решают мужчины. В частной жизни женщинам иногда позволяется устанавливать свои правила относительно устройства дома и ведения хозяйства, но все их действия подчинены одной цели — угодить мужьям.

В нашем доме женам отца были даны четкие указания в отношении того, как они и их дети должны вести себя, хоть моя мать и утверждает, что отец часто обсуждал с ней личные вопросы перед тем, как принять окончательное решение.

Такая патриархальная система сложилась на Аравийском полуострове с незапамятных времен. В древности мужчины женились столько раз, сколько хотели, и некоторые имели сотни жен. А когда мужчине надоедала его жена, он мог прогнать ее без каких-либо юридических обязательств перед ней. То же касалось и младенцев женского пола. Нередко случалось, что нежелательных дочерей закапывали в землю живьем. Проще говоря, женщина была собственностью мужчин и могла быть выброшена на помойку хозяином, который вправе решать ее судьбу, — отцом, мужем, дядей или сыном.

После того как пророк Мухаммед заложил основы ислама, жизнь женщин значительно улучшилась. Ислам запретил убивать младенцев женского пола. Женщинам обеспечили определенные финансовые права, включая право владеть собственностью. Ислам ограничил число жен четырьмя, специально оговорив, что мужчина должен относиться к каждой одинаково.

Некоторые из исламских богословов полагают, что такие отношения с четырьмя женами практически недостижимы, и в этом кроется основная суть ограничения, установленного пророком. Другие богословы придерживаются иного мнения и говорят, что для разумного мужчины нет ничего невозможного в том, чтобы одинаково обращаться со всеми женами.

Мне всегда нравился противоположный пол. Я еще, не достиг школьного возраста, когда впервые осознал, что любовь между мужчиной и женщиной — очень сильное чувство. Я тогда много думал о женщинах, потому что отец как раз в очередной раз женился.

Впервые я влюбился в очень юном возрасте. И хотя я был еще совсем незрелым, это чувство поразило меня сильнее удара молнии: мне казалось, что сердце мое пронзили насквозь. Моя возлюбленная была «гораздо старше» меня — красивая восьмилетняя девочка, дочь подруги моей матери. Высокая, с каштановыми волосами до пояса, роскошной бронзовой кожей и экзотически черными, как у олененка, глазами. Физическое притяжение было столь мощным, что я просто не мог оторвать от нее глаз. Конечно, продолжения у этой истории не случилось, ведь я был еще слишком мал.

Тем временем я получал огромное удовольствие от лошадей и верховой езды. Отец был прирожденным наездником и скакал на лошади с детства. Своим сыновьям он тоже привил любовь к этим гордым животным с малых лет.

Впервые я сел верхом на коня в четырех- или пятилетнем возрасте. Я был в компании старшего брата, Абдуллы — ему стукнуло девять или десять в то время. Отец доверил своему первенцу познакомить младшего сына с миром лошадей. Абдулла остро чувствовал возложенную на него ответственность.

Я плохо помню тот день, всплывают только самые основные моменты. Вспоминаю, как меня осторожно посадили в седло, Абдулла сел позади меня. Впервые оказавшись верхом на лошади, я сильно разволновался и тут же потерял равновесие. Я был физически развитым ребенком и схватил брата за руки и за шею с такой силой, что увлек за собой, и мы оба свалились на жесткую землю, прямо под копыта лошади. К счастью, кобыла была приучена возить детей и в последнюю секунду успела переступить через наши хрупкие тельца.

Брата сильно потрясло это падение, к тому же он беспокоился, что его сочтут виноватым, если младший брат получит травму, поэтому он сказал, что на первый раз я узнал о лошадях достаточно.

И хотя первый блин вышел комом, я горел желанием попробовать снова. Спустя год или два я уже скакал на неоседланных лошадях не хуже братьев.

Бремя от времени я ездил верхом вместе с матерью. Мать любила кататься верхом, но два обстоятельства мешали таким прогулкам. Во-первых, она была беременна бо́льшую часть моей юности и знала, что ездить верхом опасно для ее здоровья и ребенка, которого она носит. Во-вторых, никто из мужчин, не являвшихся ее близким родственником, не должен был видеть ее на лошади, так что наши прогулки весьма тщательно планировались.

Лошади заняли главное место в моей жизни. Я злился, что отец разрешал мне кататься только на самых смирных лошадях в конюшне, в то время как я мечтал скакать на сильных жеребцах, как старшие братья.

Не могу вспомнить, сколько лет мне было, когда впервые сел на жеребца. Но помню, что я уже имел определенный опыт верховой езды, когда нам с тремя старшими братьями позволили сопровождать отца и семерых его друзей в путешествии по пустыне. Взрослые скакали верхом. А сыновья отца, уже не помню по какой причине, следовали за ними в автомобиле.

Внезапно наш шофер резко затормозил. Одного из друзей отца сбросил его буйного нрава жеребец. К счастью, он не сильно пострадал и смог доковылять до машины, в которой решил продолжать путешествие. И тогда отец подскакал к машине, держа в одной руке поводья коня, оставшегося без всадника. Он наклонился, заглянул в машину и крикнул:

— Кто хочет прокатиться верхом?

Мои братья отвели глаза — все трое. Я был удивлен. Мне казалось, что это такая потрясающая возможность! Я был дерзок для своих лет и выскочил из машины, громко заявив:

— Я хочу! Я поеду!

Никогда раньше мне не разрешали сесть на такого большого и сильного коня, и я боялся, что отец скажет «нет». Но он только пожал плечами и кивнул в знак согласия. Я был так мал, что отцу пришлось вылезти из седла и помочь мне забраться на скакуна. Несмотря на мой малый рост, я чувствовал себя взрослым и важным и радовался, что пришло время показать, какой я ловкий наездник.

Но уже через секунду я испытал настоящий шок. Не успел я сесть в седло, как отец отпустил поводья, и они с друзьями быстро помчались прочь. Не дожидаясь приглашения, мой жеребец задрожал от нетерпения и ринулся вслед за другими лошадьми. У него что, крылья на спине? — с удивлением подумал я. Конь летел по пустыне с такой скоростью, что я не различал, куда мы движемся. Я был так высоко над землей, что казалось, будто сижу на вершине горы. Опасаясь за свою жизнь, я применял все известные мне ухищрения, чтобы остановить жеребца, но он не обращал внимания на команды своего крошечного всадника. Вместо того чтобы замедлить бег, он только увеличил скорость. Я слишком поздно понял, что, хоть я и превосходный для своих лет наездник, это не значит, что мне под силу справиться с любой ситуацией. И я заорал вслед отцу:

— Отец! Останови лошадь! Останови лошадь!

Слава Аллаху, отец в конце концов услыхал мои крики о помощи. Он развернулся и, приблизившись ко мне, ловко выхватил у меня из рук поводья и остановил жеребца.