Примадонна подняла голову, недовольство в её глазах сменилось изумлением…

– Лавиния? Что ты здесь делаешь, ты же никогда не любила оперу!

– Работаю, разумеется, – ворчливо ответила гостья, сбрасывая со второго кресла отделанный мехом плащ и усаживаясь. – Но вот встретиться с тобой никак не ожидала. Хотя, если подумать, это закономерно, а? Ты и тогда…

– Чш-ш-ш! – маленькая ручка легла на её пальцы. – Даты – это излишне. Синьор суперинтендант, я довольна, – добавила певица, повернувшись к Кавальери. – Идите и займитесь делами. Во втором действии мне выходить не сразу, так что я могу поговорить со старинной знакомой.

Синьор суперинтендант беззвучно прикрыл за собой дверь.

– Итак? – спросила Лавиния, когда он вышел. – Маленькая воровка из Дербишира всё-таки стала оперной дивой?

– После того пинка, который я получила от одной присутствующей здесь старой ведьмы, мне ничего другого не оставалось, – со смешком ответила певица. – Ты ведь помнишь, как всё это было, а? На самом деле, это ведь почти то же самое – я использую наследство от прабабушки, магию сирен, и облапошиваю доверчивых слушателей. Просто теперь я получаю во много раз больше!

– Ну, и опасности во много раз меньше, Люси, согласись!

– Брось, Лавиния, в опасности и была вся прелесть… – госпожа Дессау картинно вздохнула. – Ах, как вспомню шумные рынки с кипящей толпой, глупых покупателей, лопоухих стражников, ночи у костра или в повозке с любимым…

– Голод и побои, орихалковый ошейник, перекрывший магию, вечно мокрые ноги… – в тон ей продолжила госпожа Редфилд. – Брось, Люси, всё ты знаешь.

– Знаю.

– Ну вот, и не морочь мне голову. Мне – не надо.

– Ладно, не буду.

Они помолчали, потом Лавиния хмыкнула:

– Надо же, я и не предполагала, что под старинной саксонской фамилией Дессау я найду Люси Джонсон!

– Третий муж оставил фамилию мне в наследство, – пожала плечами примадонна. – Поскольку четвёртый мой супруг оказался поляком, и его фамилию я бы не выговорила даже под угрозой немедленной смерти, пришлось оставить эту. Впрочем, она хорошо запоминается и отлично смотрится на афише.

– Понятно… Ну, мне, наверное, надо идти, сколько у тебя до выхода на сцену?

Посмотрев на часы, синьора Дессау кивнула:

– У меня ещё двадцать минут или около того, но надо настроиться… Задержись после спектакля, всё-таки день рождения, и этот смешной человечек, Кавальери, так старается! Кстати, а что тебя сюда привело? И суперинтендант на тебя молиться готов… Неужели в «Ла Фениче» что-то нечисто? – её маленькое личико стало встревоженным.

– Тебе ничто не угрожает, – успокаивающе ответила Лавиния. – А после спектакля я непременно зайду тебя поздравить…

Под раскаты баса мага Зарастро госпожа Редфилд прошла в ложу и села рядом с секретаршей.

– Ты чего так долго? – прошипела та. – Я уж думала, придётся тебя искать!

– Потом, – ответила Лавиния, откинулась на спинку кресла и стала размышлять.

На музыку отлично ложились мысли, выстраивались стройными рядами, брались за руки и двигались в нужном направлении. В какой-то момент она поняла, что происходит это всё во сне, и могучим усилием воли не вскинулась, а просто открыла глаза. На сцене Лючия Дессау пела о мести, которой жаждет её сердце…

Дослушав арию, Лавиния наклонилась к уху своей спутницы и шепнула:

– Спорим, что ты её не узнала? Это Люси Джонсон!

Марджори вскинула на неё изумлённый взгляд, но госпожа Редфилд прижала к губам палец, снова откинулась в кресле и стала слушать.

Главное фойе так украсили букетами, гирляндами и цветочными композициями, что за ними было почти невозможно разглядеть портреты композиторов, чьи оперы исполнялись на этой сцене. Синьора Дессау сменила сверкающий чёрный наряд Царицы ночи на столь же сверкающий белый, и, скромно улыбаясь, принимала поздравления.

Лавиния стояла над фойе, на ступенях лестницы, ведущей к бельэтажу, и разглядывала публику. Поначалу ей показалось, что фойе заполнено просто толпой, но, присмотревшись, она поняла, что собрание это чётко разделено на группы. Вокруг премьерши собрались певцы, чуть в сторонке, но всё же рядом – хор и оркестранты. В правом углу шушукались представители костюмерного и осветительного цехов, в левом спорили декораторы, рабочие сцены группировались возле выхода. Красные ливреи и круглые шапочки капельдинеров были везде, и госпожа Редфилд заподозрила, что основная их функция на сегодня – сохранение порядка. Ничто не должно испортить торжества.

Суперинтендант, раскрасневшийся и утирающий пот, подошёл к ней и выдохнул.

– Ну как вам? – спросил он с законной гордостью.

– Феерично! Надо полагать, синьора Дессау довольна.

– Мне так показалось, что да.

– Синьор Кавальери, мы с вами так и не поговорили сегодня. У меня короткий вопрос, но ответ на него важен, вы же хотите избавиться от этих приключений?

– Да, госпожа коммандер, спрашивайте, – Кавальери обречённо вздохнул.

– Вы сказали, что один из ваших предшественников, Массимо Корво, погиб, пытаясь справиться с огнём.

– Да, это так.

– Но забыли добавить, что именно он пытался спасти.

– О! Но, госпожа коммандер… Я не могу, не имею права…

«Тёмный тебя побери, – раздражённо подумала Лавиния. – Это у тебя в кладовке завелась какая-то пакость. Это ты просил о помощи! А теперь будешь тайны мадридского двора разводить?»

– Я {знаю}, что есть нечто, сохранившееся с очень давних времён, до постройки театра, до первого пожара, – сказал она с нажимом. – Я {знаю}, что этот секрет хранит суперинтендант театра. Кто ещё? Владельцы?

Кавальери помотал головой, но продолжал молчать.

– Если завтра вам на голову упадёт кирпич, как получит эту информацию ваш преемник? И самое главное – кто и когда ею может воспользоваться? Молчите? Вы симпатичны мне, Кавальери, но официальное расследование Службы магбезопасности открыто, и, если понадобится применить к вам методы магического дознания, я это сделаю! Где это? Под полом? Там, где сваи?

Суперинтендант бледнел и вздрагивал с каждым её словом, и на слове «сваи» махнул рукой.

– Хорошо. Я покажу. Только так вам не пройти, – он показал взглядом на длинное платье. – И грязно, и вода там может быть, испортите дорогую вещь.

– Вот уж что меня не остановит… – фыркнула Лавиния.

– И потом, в любом случае, мы с вами не можем сейчас уйти: я должен сказать речь и вручить подарок.

– Хорошо. Завтра утром, в десять.

– Да, госпожа коммандер.

– Но на вопрос о преемнике ответьте сейчас!

– Ах, да… – Кавальери бледно улыбнулся. – Если мне сегодня упадёт на голову тяжёлая декорация, в сейфе лежит конверт, он зачарован. Сработает по принципу магвестника, прямо в руки преемнику.

– То есть, имени вы не знаете?

– Нет.

– А кто знает?

Суперинтендант пожал плечами.

– Прошу меня извинить, – сказал он. – Вечер продолжается, и мои обязанности никто не выполнит, кроме меня.

Провожая взглядом его рыхлую