Издав пронзительный стон, Олеся посеменила к крыльцу.

– Я к твоим грядкам близко не подойду, пусть зарастают травой, а от меня помощи не жди.

– Собаку свою забери, она мне мешает.

Олеся хлопнула массивной дверью.

– Нервы подлечи, – крикнула Ирина Валентиновна. – Нечего здесь свой характер показывать.

Час спустя, сев на маленькую скамейку, Ирина начала бросать в лунки замоченные ранее семена редиса.

В этот момент калитка открылась, и на дорожке появилась рыжеволосая женщина, к которой не замедлил подбежать терьер.

Непрестанно лая, собачонка пыталась подпрыгнуть как можно выше, отчего Катке пришлось ускорить шаг, дабы псинка ненароком ее не тяпнула.

Ирина Валентиновна встала.

– Тобик, а ну отойди! Отойди, я сказала!

Йорк продолжал надрываться.

– Не бойтесь, он не укусит, – схватив грабли, Ирина шикнула и замахнулась. Не решившись и дальше следовать за гостьей, Тобик посчитал для себя лучшим вернуться на газон и продолжить охоту на бабочек.

– Добрый день, – Копейкина приблизилась к Ирине вплотную и перевела удивленный взгляд на грядки.

– Добрый, добрый, – отозвалась та. – Вот, благоустраиваю участок, грядочки решила сделать, зеленушки всякой посадить, редисочки. А вы к Олесе пришли? Так она в доме, Мишка спит, а Леська небось опять в компьютер свой пялится.

– Я не к Олесе. – Катарина покосилась на дом. – Мне необходимо переговорить с хозяевами коттеджа.

Ирина Валентиновна вытянула губы трубочкой.

– Олеська и есть хозяйка. Они с Романом здесь живут, ну и Мишенька, разумеется, с ними. Леся моя дочь, Ромка зять, а Мишутка внучек, – пояснила Ирина после короткой паузы. – Я-то сама к ним погостить приехала, а вообще в Сызрани живу.

– Мне можно увидеться с вашей дочерью?

– Да чего ж нельзя-то? Конечно, можно, проходите, не стесняйтесь.

Заинтригованной Олесе Катарина сказала следующее:

– Два года назад этот дом принадлежал мне. Но в силу обстоятельств у меня в тот период возникли финансовые затруднения – я была вынуждена выставить его на продажу. Теперь, слава богу, я опять на коне, и встал вопрос о приобретении загородного жилья. Ничего не могу с собой поделать, понимаете, Олеся, меня тянет на прежнее место. Я очень любила свой дом и готова заплатить любые деньги, чтобы вновь оказаться в родных стенах. Можете называть это ностальгией, прихотью, но факт остается фактом, меня тянет сюда, словно магнитом.

Леся выглядела растерянной.

– Купить дом? Но почему вы обратились с этим вопросом ко мне?

– Вы же хозяйка… или я ошибаюсь?

– Мы с мужем сняли коттедж до октября месяца.

– Ах, вот оно что, – протянула Катка, заерзав в кресле. – Это меняет дело. Извините за причиненное беспокойство, и, если вас не затруднит, не могли бы вы сказать, как я могу связаться с хозяевами?

– Конечно, конечно. – Леся поднялась. – Подождите, я быстро, только принесу записную книжку и продиктую телефон Константина.

– Константина?

– Мы снимает коттедж у него.

– Минуточку, вы уверены, что владелец дома мужчина?

– Естественно.

Когда Леся выбежала из гостиной, Копейкина прикрыла глаза ладонью.

Получается какой-то замкнутый круг. Дом купила Татьяна Жучковская, но в настоящий момент его снимает молодая семейная пара, и снимает ни у кого-нибудь, а у неизвестного Катке Константина. В чем здесь дело? Кто, в конце концов, настоящий хозяин коттеджа? Борис ясно сказал – сделка с Жучковской была заключена, значит, дом по всем законам принадлежит ей… вернее, принадлежал. Тогда откуда взялся Константин? У Тани кроме престарелой бабушки не было родственников, поэтому вариант, что Константин является наследником покойной, отпадает сам собой. Да и со дня гибели девушки прошло меньше двух месяцев. Вряд ли за столь короткий срок человек мог успеть вступить в права наследства и умудриться сдать жилище в аренду.

Олеся вернулась с новенькой записной книжкой.

Пока она искала номер Константина, Катка не замедлила поинтересоваться:

– Лесь, а вы давно здесь обосновались?

– Около месяца.

Точно, дело нечисто. Получается, дом был сдан через три недели после похорон Жучковской.

– А что собой представляет Константин? – равнодушно спросила Копейкина, вертя в руках сотовый.

– Нормальный парень, простой, воспитанный.

– Парень? Так он молодой?

– Ему нет и двадцати пяти.

– Ого! Наверное, сын новых русских.

– Почему вы так решили?

– Судите сами, откуда у молодого парня могли появиться деньги, чтобы купить коттедж?

Олеся замотала головой.

– Вы знаете, он совсем не похож на сына новых русских. Как я уже сказала, Костя очень простой. Пожалуй, даже слишком простой. Да и ездит он на «москвичонке». Нет, на сына богатых родителей Константин явно не тянет.

– И тем не менее владеет роскошным коттеджем.

– Мне кажется, – Олеся понизила голос до шепота, – у него сейчас большие проблемы материального плана.

– Почему вы так думаете?

– Роман еще весной запланировал, что летом снимет для нас с Мишкой загородное жилье. В городе, сами понимаете, с маленьким ребенком летом нельзя: пыль, смог, грязь. А в области полнейшая идиллия. Утром встанешь, подойдешь к окну, вдохнешь полной грудью чистого воздуха и прям расцветаешь.

– Вернемся к дому.

– Так вот, Ромка искал подходящее место, но, к сожалению, мы никак не могли определиться. Одни просили за аренду слишком дорого, у других нас не устраивали условия, поиски грозились затянуться, как вдруг Роман наткнулся на объявление в газете. Некий Константин сдавал на длительный срок коттедж. Скажу прямо, изначально мы не собирались снимать коттедж, думали ограничиться небольшим двухэтажным домиком в каком-нибудь садовом товариществе. Но объявление Константина нас заинтриговало.

Внизу крупными буквами было написано: «Недорого». Ромка посчитал, что это всего лишь уловка, мол, пишут одно, а когда позвонишь, такую цену заломят, мало не покажется. Но я настояла. Вечером того же дня мы связались с Костей, и – о чудо! – парень назвал именно ту сумму, на которую мы с Ромкой рассчитывали. Лично я до конца не верила, что мы окажемся в шикарном коттедже, думала, вдруг он держится на одном честном слове или в нем полно недостатков, но когда приехали сюда, все сомнения улетучились. Поэтому я и придерживаюсь мнения, что Костику срочно понадобились средства, в противном случае он не стал бы сдавать коттедж за чисто символическую плату.

– Напротив, имей он проблемы, сдал бы жилье втридорога.