– Полагаю, вам нужны комнаты, – произнесла женщина голосом, подобным дыму, но не таким резким и едким. Он вызывал воспоминание о дыме вишневого табака. – У вас есть рекомендации?

Тревис оглянулся на своих друзей и сглотнул.

– Шериф Тэннер сказал нам, что мы можем сослаться на него…

Она подняла руку.

– Остановитесь. Если вас послал Барт, мне этого вполне достаточно. А теперь перейдем к более серьезной проблеме – лапе мисс Джиневры.

Женщина подошла к Лирит, и Тревис услышал металлическое позвякивание. Она остановилась возле колдуньи и поставила трость из красного дерева около дивана, набитого конским волосом, только сейчас Тревис сообразил, что женщина опирается на трость во время ходьбы. Женщины уселись на диван и занялись кошечкой – через минуту злосчастная заноза была извлечена. Пациентку положили на подушку, где Джиневра принялась старательно лизать лапу.

Опираясь на трость, женщина поднялась на ноги легко и привычно. Лирит вскочила, чтобы поддержать ее, но женщина тепло улыбнулась.

– А теперь, – сказала она, слегка задыхаясь, – давайте посмотрим ваши комнаты. Поскольку вы были добры к мисс Джиневре, я предложу вам хорошую цену – по доллару в день за комнату и стол с каждого. – Она оценивающе посмотрела на них. – Вы можете заплатить, не так ли?

Тревис быстро кивнул и полез в карман за последними двадцатью долларами.

Она рассмеялась.

– Не сейчас, приятель. Мне нужно лишь знать, как вас зовут. Я запишу ваши имена в книгу, если вы не умеете писать.

Тревис взялся вписать их имена в толстую книгу, лежавшую на маленьком мраморном столике. Конечно, его почерк оставлял желать лучшего, но он не знал, помогут ли кусочки серебряной монеты писать по-английски его друзьям. Однако без волшебства тут явно не обошлось: покончив с тяжелой работой, Тревис с удивлением обнаружил, что вписал совсем не те имена, которые хотел.

Женщина взяла книгу, улыбнулась и посмотрела на Лирит.

– Лили. Какое красивое имя для красивой девушки. А теперь посмотрим, сумею ли я угадать остальные имена. – Она по очереди указала на Даржа, Сарета и Тревиса. – Дирк, Сэмсон и Тревис.

Дарж и Сарет с сомнением посмотрели на Тревиса, но он только пожал плечами и улыбнулся.

– Все правильно.

– А как зовут вас? – спросила Лирит.

Женщина хлопнула себя по лбу.

– И как я могла забыть? Называйте меня Моди. Моди Карлайл. И не обращайте внимания на то, что вам будут про меня болтать, я больше не откликаюсь на кличку Леди Шпора.

Леди Шпора?

Мод крепко пожала руку каждому, а когда она отвернулась, Тревис опустил глаза и увидел, что из-под подола ее платья выглядывают медные колесики шпор.

Конечно, Тревис. Это Леди Шпора. Тебе известна ее история. Она была проституткой, а потом стала владелицей публичного дома, и однажды вышла победительницей в честной перестрелке на Лосиной улице.

Тревис огляделся и увидел над камином пару шестизарядных револьверов.

После этого она бросила свою прежнюю профессию и попыталась стать достойной леди в Касл-Сити. Вот только леди из общества не хотели иметь с ней ничего общего. И вскоре после этого…

Его сердце дрогнуло, он вновь обратил внимание, как хрупка рука Моди, сжимающая трость.

…она умерла от какой-то болезни, вроде холеры или чахотки.

Моди почти не пользовалась тростью, когда шла обратно.

– Обед уже прошел, но если хотите перекусить перед ужином, дайте мне знать. Мы ужинаем в 6 часов, не опаздывайте. – Она бросила на мужчин суровый взгляд. – И не забудьте помыться. Ваши комнаты на третьем этаже, от лестницы налево, первые две двери. Первая комната для леди.

– Две комнаты? – спросил Дарж и посмотрел на Тревиса. – Это нам по карману?

– Конечно! – воскликнула Моди, прежде чем Тревис успел ответить. – Цена остается неизменной. Неужели вы хотите, чтобы Лили жила в одной комнате с вами? Она слишком хороша для вас.

Сарет улыбнулся, и его глаза засверкали.

– Тут вы совершенно правы.

Лирит опустила голову и стала быстро подниматься по лестнице, но Тревис успел заметить, как сильно она покраснела. Трое мужчин поблагодарили Моди и последовали за Лирит.

Большую часть следующих трех дней они провели в комнатах «Голубого колокольчика», спускаясь вниз только для того, чтобы поесть или воспользоваться уборной во дворе. Когда случались грозы – а дождь лил почти каждый день, – они сидели на крыльце, вдыхая влажный, свежий воздух, на коленях у каждого обязательно устраивалась одна из кошек Моди. За исключением Даржа. Каким-то образом хмурому рыцарю удавалось пристроить сразу два или три мурлыкающих создания.

– Не в том дело, что они мне нравятся, – услышал как-то Тревис. – Просто они такие хрупкие, глупые существа, не способные переносить гнев стихии. К тому же, если одна из них заболеет, мадам Моди огорчится и не сможет следить за нуждами гостей, включая и нас. Так что я лишь слежу за нашими интересами.

– Да, я понимаю, – ответила Лирит; ее темные глаза блестели, когда она наблюдала за мозолистой рукой рыцаря, поглаживающей мисс Джиневру.

Обычно они собирались в комнате, которую Тревис делил с Саретом и Даржем, – она оказалась больше той, что Моди отвела Лирит, хотя и не могла похвастаться особым уютом.

Спальня Лирит была розово-алой, с кисточками и кружевными салфетками на всех свободных поверхностях. По контрасту комната мужчин поражала спартанской обстановкой – голые потолочные балки, покрытые сажей, четыре узкие кровати, четыре расшатанных стула и массивное бюро из сосны, на котором стояли щербатый кувшин и большой таз для умывания. Здесь гуляли сквозняки, поскольку комната занимала северную часть третьего этажа.

Тем не менее в доме царила идеальная чистота и какое-то неуклюжее очарование – нечто похожее можно встретить в поместьях на Зее. К тому же у мужчин было так мало вещей, что они вполне обходились одним комодом. Тревис хранил все свои вещи в одном из ящиков – малакорский стилет, талисман руны надежды и очки в проволочной оправе, которые ему подарил Джек. Меч Даржа не поместился в ящик, поэтому они спрятали его за потолочными балками, завернув в туманный плащ Тревиса.

Завтрак, обед и ужин начинались в определенное время. В первый день путники к ужину так проголодались, что проглотили без остатка ветчину, хлеб из кукурузной муки, слегка увядшую зелень и вишневый пирог, то есть все, что Моди и ее единственная помощница – молодая, симпатичная женщина по имени Лиза – поставили на стол. Даже Лирит несколько раз брала добавку, однако колдунья, несмотря на голод, умудрялась есть с неизменным изяществом.

В доме у Моди жило всего полдюжины гостей – все мужчины. Ни один из них не горел желанием общаться с другими постояльцами. Эти жильцы вышли к ужину с влажными после мытья волосами, в чистых белых рубашках и хлопчатобумажных брюках. Однако никакое мытье не могло избавить их от грязи, въевшейся в кожу рук. Они быстро поели, затем аккуратно убрали стулья, надели шляпы и молча ушли.