– А мне что делать, Грейс? – спросил Бельтан, когда остальные вышли из комнаты.

Грейс взяла руку рыцаря и положила ее на запястье Эмпирея.

– Чувствуешь пульс? Хорошо. Если ритм ускорится или замедлится, сразу же скажи мне.

Когда принесли все, что она просила, Грейс принялась за работу. Она разрезала куски плотной рясы над ранами; оказалось, что широкие плечи и руки Эмпирея покрыты сетью мышц. Бельтан удивленно присвистнул, а Грейс обменялась с ним взглядами. Оба подумали об одном и том же: такую мускулатуру не заработаешь, готовя еду для Толкователей рун.

Она намочила чистую тряпицу теплой водой, и воздух наполнился свежим ароматом алосая. Мелия или Эйрин положили в воду сушеные листья скипетра. Они правильно поступили: алосай обладает антисептическими свойствами. Грейс: осторожно смыла запекшуюся кровь и грязь со спины Эмпирея. На правом плече оказались три рваные царапины, еще три она нашла под левой лопаткой.

Они похожи на удары когтей – здесь поработала пума или другой хищник.

Вот только у какого хищника всего три когтя? Грейс про таких никогда не слышала.

А как насчет фейдримов, Грейс? Сколько когтей у них на передних лапах?

Однако она никак не могла вспомнить; лишь однажды ей довелось рассмотреть вблизи одно из чудовищ, когда они с Тревисом отбивались от него у нее в покоях, в Кейлавере. Фейдримы – создания Бледного Короля, а Бераш замурован за Рунными Вратами в день Среднезимья.

Она продолжала осторожно смывать кровь – и с удивлением уставилась на плечи Эмпирея.

– Клянусь Сайей, что это? – спросила Эйрин.

– Не знаю, – ответила Грейс.

Верхнюю часть спины Эмпирея украшала синяя татуировка, величиной в две сложенные ладони Грейс. Она состояла из трех пересекающихся окружностей, вдоль каждой из которых шли руны. А внутри кругов находилось по одной более крупной руне.

– Я уже видел такие рисунки у дикарей севера, при дворе короля Кэла, – проворчал Бельтан. – Воины-северяне часто делают себе такие татуировки, чтобы все знали, на стороне какого вождя они сражаются.

В голубых глазах Эйрин появилось удивление.

– Воины? Но Эмпирей слуга.

– Я начинаю в этом сомневаться, – заявила Грейс.

– А ты знаешь, что означают руны? – спросила Мелия у Фолкена.

Бард наклонился над раненым.

– Я не уверен относительно малых рун, начертанных по границе круга. Нужно время, чтобы разобраться с ними. Однако я узнал большие. Наверху руна неба. Тут все понятно – его имя. Справа начертана руна Орлига, а слева – руна Сайи.

– Это руна Сайи? – уточнила Эйрин.

– Конечно, – кивнул Фолкен. – У каждого из Старых Богов есть своя руна. У всякого создания есть руна. За исключением Новых Богов, конечно, и драконов.

Баронесса задумчиво посмотрела на Фолкена. Грейс понимала ее сомнения; если верить колдуньям, Сайя является Матерью Зеи, и не имеет ничего общего со Старыми Богами или рунной магией. В свою очередь Толкователи рун считали, что Мировой Кузнец произнес руны и создал Зею и все остальные живые существа. А один из Старых Богов – Орлиг – украл тайну рун у драконов, которые обитали среди серого тумана, существовавшего еще до создания мира, и слышали, как произносились эти руны. Как мог Эмпирей служить одновременно Сайе и Орлигу?

– Я давно не видел этих рун, – продолжал Фолкен. – Они очень древние.

Янтарные глаза Мелии загорелись.

– Поразительно, – пробормотала она, но ничего не стала объяснять.

Грейс отбросила многочисленные вопросы, которые ей хотелось задать, и занялась пациентом. С автоматическим профессионализмом она промыла раны и наложила швы.

– Бельтан, помоги мне его посадить. Нужно сделать повязку через всю грудь, чтобы она держалась на месте.

С помощью Бельтана она усадила Эмпирея и спустила остатки рясы до пояса. Грудь юноши оказалась такой же мощной, как и спина.

– Клянусь Ватрисом, он мог бы славно управляться с мечом, – заявил Бельтан.

Грейс кивнула. Однако она сомневалась, что Эмпирей был воином. На гладкой коже груди и бицепсов обнаружились новые татуировки. Большинство – рунические символы, которые Грейс не могла расшифровать, но над сердцем она обнаружила более понятный рисунок. Грейс узнала изображение черной башни с тремя парящими над ней кругами.

Нет, это не круги, Грейс. Три луны.

Одна прибывала, вторая была полной, третья убывала. Внутри каждой луны Грейс увидела искусное изображение женского лица: девушки, красивой женщины и сморщенной старухи.

Грейс услышала удивленное восклицание. Эйрин смотрела на татуировку на груди Эмпирея. Грейс не любила говорить тайно, но в голубых глазах Эйрин появилось такое необычное выражение, что она не удержалась.

– Эйрин? – сказала она голосом, идущим по нитям Паутины жизни. – Эйрин, в чем дело?

– Этого не может быть, – послышался удивленный голос Эйрин. – Клянусь тремя лицами Сайи, такое просто невозможно. Черная башня – разве они не воздвигли черную башню?

Кто, Эйрин?

Разбиватели рун…

О чем Эйрин говорит? Что она имела в виду, когда упомянула три лица Сайи? Грейс собралась задать следующий вопрос, но тут к ней обратился Бельтан.

– Грейс, – негромко позвал он.

Она выпустила плетение Паутины жизни и увидела, что Эмпирей смотрит на нее своими кроткими карими глазами.

Грейс приложила руку к его сердцу, и на лице юноши появилась усталая улыбка. Он сделал быстрое изящное движение рукой, словно что-то зашивал.

Благодарю вас, миледи, за то, что вы меня заштопали.

Грейс не смогла сдержать ответной улыбки.

– Всегда рада помочь, Эмпирей. Не думаю, что твои раны серьезны, во всяком случае, если мы будем держать их в чистоте. Кто на тебя напал?

Улыбка исчезла, и он покачал головой. Казалось, Эмпирей подхватил ее слова из воздуха и мягко, но твердо отодвинул в сторону.

Сейчас это не имеет значения, миледи.

Он сделал еще несколько выразительных движений, написав что-то указательным пальцем на своей ладони, а потом протянул руку Грейс.

– Я не понимаю, – нахмурив брови, признался Бельтан. – Что он пытается сказать?

– Послание, – негромко ответила Грейс. – Он говорит, что принес для нас послание.

Мелия подошла поближе, не спуская взгляда с Эмпирея.

– Сообщение? От кого?

И вновь Эмпирей сделал несколько выразительных движений.