Я же чувствовал себя затоптанным голодным котиком, а нихрена не счастливым молодоженом. Пока мы неуклюже танцевали, в сознании вспыхивали совершенно другие движения: плавные и настоящие, без какой-либо техники, продиктованные чистой страстью и вспыхнувшими между нами искрами. Танец на песке и нежная кожа под моей ладонью.

Интересно, Лариса еще здесь или уже сбежала как можно дальше?

***

Ответ на свой вопрос получил быстро, когда оказался вместе с Анной и Васькой в узком коридоре. Рядом с одним из больших стеклянных окон стояли две девушки: одна – администратор, которая нас встречала, другая в спортивной форме и темно-синем платке на бедрах.

– Обалдеть, – шептала одна. – Уже час без остановки?

– Ага. Дорвалась. Год не танцевала, а теперь вот, – благоговейное из уст блондинки-администратора.

– Ты вообще такое видела когда-нибудь?

Диалог прервала Анна:

– Что вы там разгля… – начала, но тут же заглянула в окно сама и прилипла к стеклу. – Глазам не верю. Она танцует!

– Танцует, по-настоящему, – выдохнула девушка.

– Я такого никогда не видела, аж мурашки по коже, – Анна обняла себя руками. – Это ж кто её так разозлил?

Дальше всё, как в замедленной съемке. Мы подошли ближе и тоже заглянули в зал. Алая юбка взлетела в воздух, удар каблука слышен даже в коридоре, блестящая от пота длинная шея, пряди вьющихся темных волос выпали из небрежного пучка и прилипли ко лбу.

Музыка в коридоре едва слышна, вместо неё четкий ритм ударами каблуков об пол. Лариса двигалась свободно и, кажется, на замечала никого вокруг. Резкий поворот, глаза в глаза. Увидела. Мурашки по коже, говорите? У меня от такого взгляда чуть волосы дыбом не встали.

“Нам нужно поговорить наедине,” – одна спасительная мысль против тысячи желаний ворваться в зал.

Лариса

Я била каблуками изо всех сил. Растоптать. Навсегда выгнать из своей жизни, забыть, как страшный сон. Всех. И Сергея, и Матвея. Носком и ладонями – удар по Сержу. Каблуками изо всех сил – по Мэту. Мелодичный проигрыш. Легко подхватываю юбку, взмах. Сейчас последняя треть, самая интенсивная. Поворот и… лед.

Удар. Не попадаю в ритм, каблук подворачивается. Боль. Пол. Огонь потух. Стиснула зубы и закрыла на секунду глаза. Сквозь музыку слышу, как дергается ручка на двери. Я заперлась изнутри, чтобы никто не отвлекал.

Собрала все силы в кулак, встала, выпрямила спину и резко выдохнула. Улыбнулась нечаянным зрителям, глядя на обеспокоенно машущую мне руками Аньку. Правило номер один – смотреть на кого угодно, только не на Матвея. Его взгляд итак пробирал до костей, игнорируя одежду, кожу и напряженные мышцы.

Похромала к выходу, они же не успокоятся.

– Все в порядке? – тут же набросились на меня Дина и Аня.

– Да. Такое бывает, когда долго не танцуешь. Просто подвернула ногу. Два дня и снова буду в строю. Что здесь за сборище?

– Мы смотрели, как вы танцуете. Это было великолепно, как…как огонь, страсть, сила, гнев и…ладно, неважно. Такое в одиночестве на паркете показать. Невероятно, – выдала Дина. Она всегда была откровенной и немножко возвышенной, не раз я находила в ящичках нашей стойки администраторов любовные романы и лирику.

– Это фламенко, Дина. Либо ты танцуешь его на разрыв, либо не танцуешь вообще, – перевела взгляд на Василису и Матвея, глупо было их не замечать. – Надеюсь, первое занятие прошло успешно?

– Да, у нас получился вальс! – тут же похвасталась блондинка.

– Отлично. Умение попадать в такт вам точно пригодится в семейной жизни, – улыбнулась.

После взрыва наступил катарсис, я расслабилась и смотрела на Власова уже спокойно. Все, что накрыло мне при встрече, выгорело в танце. Как же хорошо. Почему я целый год мучилась, грызла себя изнутри. Почему забыла о лучшем в мире лекарстве? Пора возвращаться к занятиям.

– Мы итак две половинки, – девушка обняла его руку и прижалась щекой к плечу.

Признаться честно, визуально они больше напоминали брата и сестру: оба голубоглазые блондины, черты лица чем-то схожи. Или это только кажется? В любом случае, не мое дело. Половинки, так половинки. Даже если это половинки одной большой задницы.

Матвей

Выходя из танцевальной студии, я точно знал, что вернусь. Ни когда-нибудь потом, а сразу, как только сплавлю Василису куда подальше. Если не найду свою женщину в красном на работе, поеду к ней домой. Где-то завалялся адрес прописки…

Лариса

Лодыжка все-таки распухла, с мокрых после душа волос стекала вода. Я сидела в своем кабинете, развалившись в кожаном кресле и наслаждалась болью в каждой мышце. Таких безумных нагрузок не было целый год. Час я не могла остановиться, оттанцовывая трэк за трэком. Никакой постановки, глухая импровизация, как и советуют настоящие мэтры. Те, кто чувствуют душу танца и понимают его от и до. Только на них я хотела равняться, когда пару лет назад подцепила свой вирус фламенко.

Ладони тоже слегка горели от хлопков. Кастаньеты – для слабаков и туристов. Здесь тело и танцор, и музыкант.

Не знаю сколько просидела так, улыбаясь в никуда, как сумасшедшая. Собралась с мыслями, достала из нижнего ящика стола эластичный бинт. Вот и старая заначка пригодилась. От наматывания отвлек тихий стук в дверь. Почти девять, кого принесло в пятницу вечером?

Забавно, впервые за все время я не ждала, что дверь откроется и зайдет Сергей.

– Войдите, – крикнула тихо, но меня услышали. Очень жаль, что услышали…

Матвей

Такое небрежное войдите. Даже не интересуется, кто там и что нужно. А мне нужно многое: поговорить о Василисе, узнать, сколько Лариса хочет за свое молчание и объясниться по поводу курорта.

Войдите, так войдите. Открыл дверь и переступил порог узкого, как коробка из-под обуви, кабинета. Потрепанные бежевые обои, в правой стене дверь с вмятиной, как будто от удара, и еще несколько таких же целых. Вдоль левой стоит небольшой серый диванчик из IKEA, на него небрежно брошено то самое платье. Черный, так соблазнительно обтягивающий грудь Ларисы, верх и низ с объемным красным подолом. Понятия не имею, как называются эти штуки. Тут же туфли, одна валяется на боку.

Прищурился, мне кажется, или с каблуком что-то не так?

– И что ты здесь забыл? – усталый голос отвлек от обстановки.

Лариса за широким письменным столом из темного дерева, сзади окно с плотной греческой шторой. Женщина медленно поднялась. Мокрые темные волосы лежат красивыми волнами, едва заметные струйки воды стекают вниз и оставляют полупрозрачные дорожки на легкой блузке. Та чуть помятая и застегнута кое-как, сбилась на одно плечо, оголяя тонкую кружевную бретельку.