её отдалением от пристани, может нанести её чувствительный удар без малейшего усилия. К тому же я опасаюсь, чтобы заботы о сохранении столь важного предмета не имели слишком сильного влияния на деятельность начальника партии, и не сообщили его планам и предприятиям той чрезмерной осторожности, которая вовсе не прилична партизану. Между тем нужно заметить и то, что неприятель чем долее останется в неведении о такой пристани, тем позднее партия лишится в ней своих заведений, и тем потеря её будет важнее и убыток чувствительнее. Прибавлю: если партия и действительно, при начале своих движений, должна освободиться вышесказанным средством от неудобства влачить за собою собственные тягости, то выгода сия продолжается не далее первого приза. Тогда она снова принуждена бывает или обременять себя отбитыми тягостями, или отсылать их в пристань с большим конвоем, который обессиливая партию, сам не довольно бывает силен, чтобы, в случае нужды, противостать нападению неприятельскому.

Другой способ, совершенно противоположный первому, состоит в движении всей партии совокупно, не назначает ей никакой пристани и дозволяет всему каравану следовать за партией. Таковой образ действия, по моему мнению, еще безобразнее вышеописанного. Если он освобождает от заботы прикрывать пристань, всегда неприятелем угрожаемую, то совершенно отягощает ход партии, и, в случае даже легкой неудачи, лишает и нужнейших потребностей и приобретенной добычи, и следующих за партией больных и раненных. Сверх сего, главного неудобства, он представляет способы нижним чинам заниматься более грабительством, нежели настоящим делом, так что фуры, или телеги, определенные для возки провианта, непременно наполняются ограбленными вещами. Вскоре подводы умножаются под предлогом умножения больных, за неимением которых, для обмана начальника, употребляются здоровые люди; и сие злоупотребление столь усиливается, что часто видим по одному человеку на подводе, готовой развалиться под тягостью пожитков, отнятых насильно у мирных жителей. Если начальник партии, испугавшись такого умножения тягостей, велит отправить в госпиталь главной армии тяжело страждущих, то это приведет к другого рода беспорядку. Для прикрытия сего транспорта отберутся (тайно же от него) надежнейшие и расторопнейшие люди, которые, забравши с собой все, некоторой цены стоящие, пограбленные вещи, отправятся в главный госпиталь и, сдавши больных, пустятся странствовать нередко до самой своей родины, и после несчетных грабительств не прежде возвратятся к партии, как в конце кампании, оправдывая себя незнанием того места, где она находилась. Тот ошибается, кто подумает, что таким транспортом облегчается партия. По отправлении одной части больных, остальная точно таким же средством умножается и таким же средством, будучи несколько раз отсылаема в главные госпитали, приводит наконец партию в такое истощение, что она принуждена бывает, если не усилять её новыми войсками, прекратить свои действия. Но пусть партия будет в цветущем состоянии, и тогда, при открытии неприятеля, начальник её поневоле должен оставить знатную часть своего отряда для прикрытия обоза и тем обессилить боевое отделение. В случае же удачи, при ложном известии какого-либо пленного о близости свежего неприятельского отряда, он принужден прекратить необходимое преследование пораженного неприятеля, опасаясь подвергнуть истреблению огромный караван свой, довольствоваться, половинным успехом. Я распространяю статью сию не в соразмерности, может быть, с другими статьями сего сочинения. Нельзя сделать иначе. Необходимость облегчать партию в ходу её столько связана с пользой, от партизанского действия ожидаемой, что должно употребить все старания для искоренения предрассудков, и поныне касательно сего господствующих. Но чем заменим мы опровергаемые нами оба способа?

Изберем средину между двумя крайностями.

Представим себе, что партия достигла до участка, по которому определено ей спуститься на сообщение неприятеля. Первый предмет начальника оной состоять будет в избрании города (или села) на таковом расстоянии от неприятельского пути сообщения, который был бы сколько возможно вне опасности от нападения. Он будет служить ему хранилищем больных и раненных и пунктом передачи трофеев, пленных и известий в главную армию, но в нем никакого магазина не учреждается и партия доходит до него не иначе, как теснимая неприятелем.

В сей город назначается начальником один из регулярных офицеров, при партии находящихся. Его военная команда состоять будет в 50 казаках и урядниках.

Обязанность его заключится в сохранении порядка в городе и окружностях оного, на расстоянии 10-ти, или 15-ти верст; в надзоре за госпиталем, находящимся под ведением младшего медицинского чиновника; в сосредоточении посреди города достаточного числа запряженных подвод, для немедленного перемещения больных и раненных на другой пункт, в случае угрозы сему пункту неприятелем; в передаче в главную квартиру трофеев и пленных посредством обывателей и нескольких казаков команды его; в выдаче квитанций начальникам, приводящим пленных и доставляющим трофеи; в получении таковых же при сдаче пленных и трофеев в главную квартиру; в преграждении пути к оной, также и в проживании в городе казакам и чиновникам партии, без особой на сие записки от начальника партии; и наконец, в учреждении вокруг города на расстоянии 10-ти или 15-ти верст сельской извещательной стражи, подобно той, которая учредиться должна в кругу действия партии, и до коей почитаю за нуждой коснуться мимоходом.

Если воюющие армии стоят одна против другой долго на одном месте (как то было после занятия Москвы и после победы при Кульме), то, дабы не изнурить себя вдаль посылаемыми разъездами, которые, при самой величайшей скрытности в розысках, нередко бывают примечаемы неприятелем и тем возбуждают в нем осторожность, противную выгодам партизана, я предлагаю образование сельских извещательных постов вдоль по всему участку, партизану определенному. Для сего нужно:

1-е. Дружеское обхождение с обывателями и наистрожайшая справедливость в разборе случающихся споров и несогласия между казаками и жителями.

2-е. Предварительное объявление через земскую полицию о вступлении партии в определенную область для защиты оной, и вызов обывателей помогать ей поспешными уведомлениями о проходящих неприятельских отрядах и транспортах.

Вследствие чего требуется: быстрое распространение циркулярного поведения местным начальникам о немедленном образовании во всяком городе, местечке и деревне сельских конных пикетов. Сии пикеты составляются из трех или четырех обывателей, на обыкновенных их собственных лошадях.

По получении известия о неприятеле, ездовой скачет во всю прыть от своего пикета к ближайшему, передает ему известие и возвращается немедленно в свою деревню.

Образовав сие вспомогательное средство, для обеспечения партии от нечаянных нападений, начальник оной весьма ошибается, если найдет его достаточным для безопасности своего отряда, и в таком мнении ограничить остерегательную свою деятельность; еще более ошибется он, если на сельских извещениях основывать будет свои предприятия на отряды или транспорты неприятельские. Сведения, получаемые через обывателей посредством изустного предания, не могут быть ни столь верными, ни столь удовлетворительными, как сведения, получаемые через разъезды.

Начальнику партии остается здесь довольствоваться тем только, что, устремляя