– Помните, что сказал хозяин, – строго напомнил Когсворт.

– О, что за вздор, – возразила миссис Поттс. – Я не позволю бедной девочке голодать.

– Ну, что же, раз это крайняя нужда... Стакан воды, черствый хлеб, я полагаю...

– Когсворт, ты меня удивляешь, – возмущенно воскликнул Люмьер. – Она же не пленница, она наша гостья. И мы должны оказать ей самый теплый прием.

– По правде говоря, я была твердо уверена, что являюсь пленницей, – сухо заметила Белль. Однако ее уже никто не слушал. Горшки запрыгивали на конфорки печки, приоткрывали крышки, дабы выпустить пар. Сама же печь словно сделала глубокий вдох и как будто раздулась, огонь вдруг вспыхнул ярче и загорелся веселее. Печка что-то недовольно забормотала, дескать, сначала велят закатить пир, потом отказываются есть и еда остывает...

Столовые приборы, точно маленькие солдатики, маршировали в соседний зал, прямо к длинному столу. Охваченная ажиотажем фарфоровая посуда толкалась боками, каждая тарелка пыталась встать перед Белль и остаться единственной. Горшочки с горчицей, чатни и прочими приправами один за другим спрыгивали с полок на стенах, приземляясь точно на серебряные подносы.

Вокруг перемещалось множество предметов, которым вообще-то двигаться не положено. От всего этого мельтешения у Белль кружилась голова... и все это немного пугало.

– На самом деле это не обязательно... – проговорила она, чувствуя жгучее желание сбежать. К ней, по-паучьи перебирая серебряными ножками, ползла корзина, в которой возлежал целый каравай, источавший аппетитный запах.

– Нет-нет-нет, ma cherie [моя дорогая (фр.)], – возразил Люмьер, жестом указывая куда-то ей за спину. Тут что-то ударило девушку под колени, и она, не устояв на ногах, с размаху села на довольно неудобный стул. Происходящее пугало и нервировало, от восхитительных запахов еды голова шла кругом. Героям сказок, попавшим в сказочный мир, как правило, нельзя есть тамошнюю еду, ведь иначе можно застрять там навечно.

С другой стороны, Белль еще не доводилось читать сказки, в которых героям подавали бы паштет...

– Наш господин немного... грубоват, – тактично заметил маленький канделябр. – К тому же он так долго жил один... что совершенно позабыл о хороших манерах. Мы так надеялись, что вы насладитесь этим званым ужином вместе с ним.

– Он бросил моего отца – безобидного старого человека – в тюремную камеру, а потом обменял меня на него. Это поступок настоящего бандита, а вовсе не отсутствие хороших манер, – возмутилась Белль. – Да еще и когти... и клыки...

– Попробуйте gougeres [пироги с сыром (фр.)], – перебил ее Люмьер, ловко запихивая девушке в рот пирожок. Подогретый на огне пирог таял во рту – ничего общего с вкусными, но твердокаменными образцами выпечки, которая получалась у них с отцом.

– М-м-м... – промычала Белль.

Миссис Поттс радостно танцевала по столешнице, каким-то образом ухитряясь складывать салфетку своим изогнутым носиком, так что получалось что-то вроде лебедя. Потом она швырнула ее на колени Белль, и салфетка, опускаясь, расправила крылья, словно собираясь пуститься в полет. Белль отшатнулась, опасаясь, что «лебедь» того и гляди взлетит.

– Мы так давно не принимали гостей! – воскликнула миссис Поттс.

– Интересно почему, – пробормотала девушка.

А потом ее внимание полностью переключилось на еду.

Горы еды. Какой там званый ужин – настоящий банкет.

Тут была целая ножка ягненка, всевозможные блюда из мяса и суфле, три вида супа, нежная рыба в белом винном соусе, апельсиновое мороженое...

Стакан для воды, золотой стакан для красного вина, хрустальный для белого, а также блюдце для консоме. Семь вилок разного размера с разным количеством зубцов, причем предназначение последних трех приборов Белль даже не успела начать отгадывать.

Ничего не скажешь, Чудовище пыталось зазвать ее на роскошный ужин. В качестве извинения за то, что держит ее здесь пленницей?

Или за то, как оно обошлось с ее отцом?

Может быть... может, маленькие вещицы правы. Возможно, Чудовище просто не знает, как вежливо попросить.

Нет.

Белль помотала головой. Она читала об этом. Жертвы похищения часто начинают симпатизировать своим мучителям. Это болезнь, причем научно обоснованная.

Ведь на дворе восемнадцатый век, эпоха торжества разума.

И этот человек-зверь бросил ее отца в тюрьму лишь за то, что бедный старик вторгся сюда без приглашения. Это не просто отсутствие вежливости.

Это нарушение законов Франции. Даже если этот маленький волшебный замок спрятан от вселенных Парижа и Версаля.

Но...

Бульон был почти прозрачный и бесцветный, да еще и тихо шелестел, словно морские волны – а Белль никогда не была у моря. Она взяла рогалик, чтобы макнуть в бульон, разломила, и под хрустящей корочкой обнаружилась благоухающая мякоть и заварной крем.

Мясной паштет был такой густой, что Белль смогла впихнуть в себя совсем чуть-чуть – одну ложечку.

Они с отцом не делали из еды культа, но питались неплохо, даже ели мясо раз или два в неделю. Травы, до сих пор пышно растущие в саду ее матери, служили отличными приправами, делая каждое блюдо гораздо вкуснее. Словом, они знали толк в еде, как все французы.

Однако даже рождественское угощение не шло ни в какое сравнение с этим столом.

Белль вдруг поймала себя на том, что лопает всё без разбору, совсем как персонажи некоторых сказок, которые, поддавшись на уговоры злодеев, так наедались, что буквально лопались от еды, или так набивали живот, что уже не могли сбежать.

Другая, более разумная часть ее сознания тихо шептала (Белль хотелось думать, что голосом ее мамы): «У тебя случится расстройство желудка от такого количества непривычной еды».

– Вы действительно приготовили всё это для меня? – спросила девушка, вытирая рот салфеткой.

– Конечно, дорогая, – с энтузиазмом закивала госпожа-чайник. – Ты наша дорогая гостья. Мы столько лет скачем по этому пыльному замку, в котором нечего делать и некому служить.

– Некому? А как же ваш господин?

– Он... э-э-э... неприхотлив в еде и много не требует, – тактично ответил канделябр, любуясь пламенем своих свечей-рук. – Он не особо загружал нас работой.

– Он даже не спит в нормальной кровати, – сурово припечатала миссис Поттс. – Просто сворачивается клубком где попало, точно котенок, лишь бы было тепло и сухо.

Когсворт метнул на домоправительницу строгий взгляд: хотя глаза ему заменяли цифры циферблата, сразу стало ясно – он не одобряет сплетен про хозяина.

Впрочем, опровергать слова миссис Поттс он не стал.

– Выходит, здесь совсем нет слуг-людей?

– А что? – спросил Когсворт, немного обиженно. – Вам они нужны?