– Непохоже, чтобы все эти латы и оружие датировались эпохой барокко, – мягко перебила она «экскурсовода», взмахом руки указывая на пару висящих на стене крест-накрест боевых топоров. В коридоре, где они сейчас находились, так и веяло духом Средневековья: вдоль стен выстроились тусклые рыцарские доспехи, и девушка могла бы поклясться, что они поскрипывают, несмотря на кажущуюся неподвижность.

– Ах да, действительно, трудно отличить готическое влияние от французского, – гордо сказал Когсворт. – Мы не стыдимся своего наследия.

Белль постаралась не обращать внимания на доспехи – те, уже не таясь, оборачивались ей вслед. Это нервирующее внимание пугало ее больше, чем воинственные позы доспехов. Она чувствовала себя как в тот ярмарочный день, когда впервые явилась в городок во взрослом платье, подчеркивающем грудь. Жители немедленно принялись шептаться у нее за спиной, причем замечания варьировались от «Посмотрите на это странное дитя» до «Какая жалость, что подобная внешность досталась такой, как она».

– ОТСТАВИТЬ! – рявкнул Когсворт на доспехи, заметив, как опасливо девушка на них косится.

В тот же миг десятки шлемов с лязганьем вернулись в изначальное положение.

Они вошли в большое фойе, но прошли мимо огромной мраморной лестницы, точной копии той, что вела в крыло, в котором находилась комната Белль.

– А что там, наверху? – спросила девушка.

– О, ничего... м-м-м... важного, – быстро ответил Люмьер. – Ничего, что могло бы заинтересовать мадемуазель... Только ступеньки да ступеньки...

Ага.

– Ах, ступеньки. Батюшки мои. Это так утомительно для хрупкой девушки вроде меня. Итак... если там ничего нет, то не важно, осмотрюсь я там или нет, – заявила Белль, направляясь к лестнице.

– НЕТ! – забормотал Когсворт, поспешно преграждая ей дорогу. – Западное крыло очень скучное. Там нет для вас ничего интересного!

Люмьер стукнул приятеля медной рукой.

– Значит, – протянула Белль, растягивая миг триумфа, – это и есть запретное западное крыло.

– Он просто имел в виду... Есть еще столько интересных мест, которые следует посмотреть в первую очередь, – быстро исправился Люмьер. – Например, сады.

– Там же слишком холодно, – возразила Белль, делая еще шаг к лестнице.

– Не прогуляться ли нам в оружейную? – с надеждой в голосе предложил Когсворт. – Или в оранжерею?

– Там слишком страшно, ведь уже поздно, – поежилась Белль, не спеша поворачивать назад.

– Как насчет... библиотеки?

Белль резко обернулась. Люмьер каким-то образом сумел изобразить довольную улыбку своими огнями.

– Библиотека? – медленно переспросила девушка.

– О да, у нашего господина о-о-очень много книг, – протянул маленький канделябр.

– Да-да! – поддакнул Когсворт, подпрыгивая к приятелю – так близко, что Белль мимоходом удивилась, как это мажордом не загорелся. – Целые комнаты, полные книг!

– Правда? – спросила она, не сумев скрыть любопытства.

«Комнаты, полные книг».

В то время как другие дети мечтали о домах с фонтанами, больших мягких кроватях и слугах, которым можно отдавать распоряжения, Белль мечтала о книгах. О деньгах, на которые можно купить все книги, какие она только пожелает, со всех концов света, а также о месте, где можно будет их хранить.

– Да-да-да, идемте, – подхватил Когсворт. – Можете провести там всю ночь, если пожелаете. Биографии, труды по истории, двенадцать разных переводов Библии, романтические приключения...

Какое искушение.

Но библиотека может и до завтра подождать. Ведь Белль застряла тут навсегда, верно?

Эти малыши что-то скрывают, точно так же, как пытались утаить правду о том, что именно случилось здесь десять лет назад... Белль подсознательно чувствовала, что найдет наверху ответы на все интересующие ее вопросы.

«Как и причину того, что я никогда не слышала об этом замке и королевстве... Что такое это Чудовище? Как оно стало правителем над всеми этими неодушевленными предметами? Где все живые люди, которым полагается здесь жить? На каком основании хозяин замка считает возможным бросать в тюрьму безобидного старика и его дочь?»

И почему никто не хочет, чтобы она попала в западное крыло?

Белль опять начала подниматься по лестнице.

Люмьер в отчаянии заломил руки.

– Прошу, не ходите... Хозяин просил...

– Я лишь обещала вашему хозяину остаться, и ничего больше, – твердо повторила Белль.

Ничто не помешает ей удовлетворить свое любопытство теперь, когда с ней происходит самое удивительное приключение всей ее жизни.

Смерть и проклятие

В сонной деревушке Морис совершенствовал свои изобретения, а Розалинда пестовала свои заколдованные розы, и оба постигали премудрости правильного кормления (и забивания) цыплят, дойки коз, заботы о пчелах и прочих новых и непривычных для них занятий, присущих сельской жизни.

Белль росла, жадно проглатывая одну книгу за другой, бегала босиком, наблюдала за облаками и мечтала о жизни, далекой от полей и растений, однообразные дни сменяли друг друга.

Тем временем в их старом королевстве болезнь свирепствовала с новой силой, распространяясь с ужасающей скоростью чумы, косившей народ в стародавние времена. Население вымирало: молодые и старые, богатые и бедные, мужчины и женщины – недуг никого не щадил. В городе внизу люди мерли, как крысы, а король с королевой заперлись в высоком замке, боясь заразиться. Никого не впускали и не выпускали, в том числе и слуг... в число которых входил и Аларик.

Но деревню, в которой жили Морис, Розалинда и Белль, болезнь странным образом миновала. Возможно, этому способствовало закрытие соседними городами границ и карантин.

А может быть, причина крылась в чарах Розалинды. Хотя, возможно, сыграли свою роль быстро растущий и набирающий силу дуб или специальный отвар, приготовленный одной вынужденной переселенкой-волшебницей.

Какова бы ни была причина, но ни один человек к западу от реки не заразился, как не заболели и те горожане, кто приютил у себя сбежавших чаровников.

А потом, одной страшной, дождливой ночью, когда Белль уже давно уложили спать в третий раз, предварительно отобрав книжку, которую она пыталась читать под одеялом, вооружившись банкой со светлячками, в дверь домика постучали.

Розалинда и Морис переглянулись и вскочили с мест, думая, что сейчас снова увидят старого друга.

Однако на пороге стоял вовсе не Аларик, а незнакомец в капюшоне, в холодном лунном свете его усталые глаза казались еще более запавшими.

– Вы должны явиться в замок, немедленно. Король и королева желают вас видеть.

– Мы больше не являемся гражданами этого славного королевства, – прорычала Розалинда. – Мы не обязаны подчиняться приказам и выполнять просьбы тамошних правителей. Мы более не их подданные.