Покрытая серой шерстью неуклюжая тварь толкнула Пожара изо всех сил и попыталась вырвать у него лазган. Пожар стал отбиваться, и они вместе покатились по склону. Когда они достигли подножия холма, на помощь Пожару бросился Борщ. Вступив с мутантом в рукопашный бой, он зажал его череп в руках, словно хотел раздавить, но череп оказался слишком крепкий даже для Борща. Вырвавшись из захвата, монстр с диким ревом бросился на вальхалльца.

Борщ не успел увернуться от резкого удара, который мутант нанес ему своими кривыми когтями. Три параллельных раны разорвали грудь, и могучий ледяной гвардеец упал.

Пока Пожар поднимался на ноги и подбирал свое оружие, мутант снова прыгнул на него. Вальхаллец четыре раза выстрелил ему в живот, но этого было недостаточно, чтобы остановить монстра. Мутант повалил Пожара и теперь стоял над ним, истекая кровью. Узкие безумные глаза, смотревшие исподлобья, буквально впивались в Пожара, пока тот прикладом лазгана отмахивался от его окровавленных когтей.

Но Борщ снова пришел на помощь. То, что он сумел не потерять сознание и благодаря силе воли и мощи своих рук подняться с земли, казалось невероятным. Ледяной гвардеец навалился на мутанта сзади всей тяжестью тела, сжал его ребра между коленями и стал обрушивать свои могучие кулаки ему на голову, пока монстр не отключился. Пожар выскользнул из-под его туши, но в эту секунду мутант пришел в себя и попытался стряхнуть Борща. Но у него ничего не вышло: Борщ вцепился в него мертвой хваткой.

Снова взявшись за оружие, Пожар сделал три выстрела в упор — прямо в зияющую рану в животе мутанта. Должно быть, он задел жизненно важные органы, поскольку мутант на сей раз упал — на спину, придавив Борща. Для ледяного гвардейца это стало последней каплей: его веки затрепетали и закрылись. Пожар видел, что товарищ еще дышит, но из ран на груди хлестала кровь. Нужна была синт-кожа и кто-то, кто бы срочно закрыл раны. Пожар мог бы помочь, но поиск аптечки в рюкзаке во время боя стоил бы ему нескольких драгоценных секунд.

Пожар оглядел поле боя. На вершине появилось еще четверо мутантов — такие же крупные и в таких же серых шкурах, как и первый. Двое из них горели — работа Баррески и его огнемета, — но продолжали сражаться. Один схватил Гавотского своей медвежьей хваткой, понятное дело, рассчитывая поджечь его об себя. Уже поняв, насколько устойчивы эти твари к лазерному огню, Анакора и Блонский стали атаковать монстра штыками, пытаясь заставить его выпустить сержанта из своих лап. Второй мутант попробовал таким же образом схватить Палинева, но ловкость помогла разведчику увернуться от когтей.

Пожар наблюдал, как еще одна тварь корчилась под огнем лазганов Грэйла и Михалева — шаталась, но не падала. Мутанты хорошо выполняли свою работу по отвлечению противника. Ледяные гвардейцы оставили надежду удержать позиции на склоне холма, и тут на вершине появился первый культист в черном одеянии. Он поднял лазган и стал выбирать цель.

Пожару этого было достаточно, чтобы оставить истекающего кровью Борща и снова броситься в бой.

Горящий мутант больше не мог игнорировать Блонского и Анакору.

Он отпустил Гавотского. Сержант упал и начал кататься по снегу, пытаясь потушить пламя, перекинувшееся на его шинель. Мутант ударил когтями Анакору, но она отразила его удар лазганом. Монстр на секунду опешил, и Блонский, воспользовавшись этим, с большим удовольствием всадил штык ему в глаз. Мутант дернулся и взвыл, но Блонский продолжал вгонять штык в голову, вкручивая его, как штопор, и одновременно обдавая обезьянью морду твари лазерным огнем.

От одного прикосновения к этому уроду, клочьев шерсти, попавших на руки, и капель крови, брызнувших в лицо, Блонский чувствовал себя оскверненным. Как культисты на той стороне холма и все безумные поклонники Хаоса, этот мутант когда-то был человеком. Он должен был знать, какое будущее его ждет, и понимать, чем закончится выбранный им путь.

Блонский не испытывал к нему ни малейшего сочувствия. Мутант заслуживал того, что с ним сотворили его боги.

Наконец мутант умер. Был прикончен и второй — очередным выстрелом из огнемета. Остались еще двое. Одного отвлек на себя ловкий Палинев. Другой, только что потеряв лапу под непрерывным огнем лазганов Михалева и Грэйла, свалился на колени. Блонский прицелился в дравшегося с Палиневым, но его изо всех сил толкнула Анакора. Падая на снег, Блонский на секунду подумал, что, наверное, душа Анакоры тоже сломалась, и она перешла на сторону предателей. Но когда лазерный выстрел рассек над его головой воздух, Блонский понял, что ему только что спасли жизнь.

Культистский снайпер занял выгодную позицию на вершине холма, и если бы он выстрелил еще раз, точно убил бы Блонского или Анакору, даже когда они лежали на снегу. Но как только культист увидел, что на него наводит ствол Пожар, он тотчас переключил огонь на молодого солдата. Пожар получил скользящее попадание в плечо. Сбитый силой удара с ног, он уже во второй раз за эти минуты катился вниз по склону.

Воодушевленный своим успехом, культист потерял осторожность. Стоило ему подняться на ноги, чтобы лучше прицелиться и добить упавшего врага, как его тело пронзили два лазерных луча. Прикончив неудачливого снайпера, Блонский и Анакора бросились вперед. Теперь к ним снова присоединился Гавотский. Другие культисты опоздали воспользоваться своим преимуществом: должно быть, слишком долго прятались за спинами пушечного мяса — мутантов. Противники поджидали их на вершине холма. Ледяные гвардейцы стали стрелять первыми, и трое врагов были убиты, не успев открыть ответный огонь.

Несмотря на свое численное превосходство, культисты уступали ледяным гвардейцам. Они были не обучены, не защищены броней и даже не все вооружены. Когда Пожар снова присоединился к товарищам, исход боя уже не вызывал сомнений. Поскольку его правая рука бессильно свисала вдоль тела, он держал лазган в левой и в основном промахивался.

Один культист, проскользнув между выстрелами ледяных гвардейцев, кинулся на Блонского, пытаясь пробить ножом его бронированную шинель.

— Ты опоздал, гвардеец, — прошипел грязный еретик. — Мангеллан властвует над этим миром, и если ты хочешь жить, отвергнешь своего прогнившего Императора и обратишься…

Он не успел закончить свою тираду, как Блонский схватил его за руку и вывернул ее так, что кости захрустели. Культист взвыл от боли, выронив клинок из онемевших пальцев.

Блонский приставил к горлу грешника штык, но вспомнил, что Гавотский хотел взять пленного. Он сопротивлялся тому, что подсказывал ему инстинкт, развернул лазган и ударил культиста прикладом по черепу. Еретик отключился.

Баррески обогнул последнего мутанта, пытаясь понять, под каким углом в него стрелять, чтобы не задеть огнем Палинева, который в тот момент самыми изощренными способами уворачивался от вражьих когтей. Мутант не собирался отступать, а, наоборот, пытался довести разведчика до полного изнеможения.

Баррески подошел еще ближе. Он думал, что мутант слишком занят Палиневым и не заметит его. Но он ошибался. Враг внезапно развернулся, и теперь объектом его внимания стал Баррески. Сильным ударом монстр выбил из его рук огнемет. Сообразив, что второй удар когтями разорвет ему горло, Баррески успел увернуться. Отбиваться ему было нечем. Он понимал, что не успеет снять с плеча лазган и что он далеко не такой ловкий, как Палинев, и не сможет долго уворачиваться от ударов.