Карина со вздохом перелистнула страницу в потрепанном дневнике. Он достался ей от отца, которого Карина никогда не видела, но которому явно очень хотелось, чтобы его дочь изучала звезды.

Сердце девушки сжалось от печали, которую Карина обычно умела держать в узде. Печаль, меланхолия – пустые вещи, ничем они не помогали Карине ни в сиротском приюте, где она выросла, ни в той жалкой горсточке мест, которые она впоследствии называла своим домом. Но все же время от времени ей упрямо приходила в голову мысль о том, какой могла бы стать ее жизнь, не окажись она почти сразу после рождения в приюте. Быть может, сейчас она стояла бы на носу какого-то другого корабля и смотрела на звезды вместе со своим отцом?

Карина сердито тряхнула головой. Не время сейчас уходить в мысли о том, что могло быть, да не случилось. Работать нужно, не теряя ни минуты, вот что. Бросив быстрый взгляд через плечо, она увидела Генри, он наблюдал за ней, стоя на палубе. В обманчивом лунном свете трудно было понять выражение красивого лица юноши, но для себя Карина решила, что думает он сейчас тоже об отце – своем отце, на которого, как он считает, море наложило проклятие.

На самом деле в этот момент Генри думал не о своем отце.

Его внимание было приковано к далеким вспышкам молний. Слишком уж правильным был узор, который рисовали эти молнии, таких узоров в природе не бывает. А если так, то эти молнии могут означать только одно...

Пройдя по палубе, он наткнулся на Джека Воробья. Капитан «Умирающей чайки» спал прямо на досках, не выпуская из руки недопитую бутылку рома. Генри толкнул его. Джек всхрапнул, но не проснулся. Генри снова потряс его – уже сильнее, но с тем же результатом. Оглянувшись по сторонам, Генри заметил ведро с грязной водой, забытое кем-то из матросов, драивших палубу. Генри взял ведро, поднял его повыше и вылил на Джека.

Вот теперь пират проснулся и даже попытался подняться на ноги, крича в ужасе:

– Что ты делаешь? Зачем? Я по нечетным неделям не моюсь!

– На море посмотри, – сказал ему Генри, указывая пальцем на вспышки молний. – Салазар близко!

Джек посмотрел в ту сторону, куда указывал палец Генри, затем перевел взгляд на юношу и спросил, шевельнув бровью:

– И ради вот этого ты меня посмел разбудить?

Он хорошенько приложился к бутылке и вновь начал укладываться на палубе.

Генри с трудом подавил стон. Он начинал понимать, почему отец всегда предупреждал, чтобы он держался подальше от Джека Воробья. Насколько успел узнать сам Генри, этот пират был алкоголиком, предпочитавшим всем остальным напиткам дрянной, но забористый ром, а еще обладал удивительной способностью ничего не делать, странным образом извлекая из этого для себя немалую выгоду.

– За нами охотятся мертвецы, а ты ничего не делаешь! – выкрикнул, наконец, Генри, окончательно потеряв терпение.

– Ничего? – ответил Джек. – Как это ничего?

– Ты только пьешь и спишь, – обвиняющим тоном заявил Генри.

– Вот именно, – с гордостью кивнул Джек. – То есть делаю два дела сразу.

Генри понял, что с него довольно. Необходимо как-то достучаться до проспиртованных мозгов Джека, расшевелить его. Он поднял лежавшую на палубе саблю и попытался приставить ее к груди Джека. Стальной клинок оказался намного тяжелее, чем ожидал Генри, и дрожал в его руках.

– Нравится это тебе или нет, – сказал он, стараясь говорить как можно более устрашающим тоном, – но ты обязан помочь мне, Джек. Я дал клятву разрушить наложенное на моего отца проклятие, и я сделаю это!

Генри ожидал яростного сопротивления и очень удивился, когда пират приложил к сабле свои пальцы и сказал, слегка поправляя клинок:

– Держи руку свободнее, а эфес ровнее. Слегка согни переднюю ногу. – Он подождал, пока Генри согнет выставленную вперед ногу и расслабит руку. – Ну, вот, уже лучше. Намного лучше. А теперь проткни меня.

– Что? – удивленно переспросил Генри.

– Один быстрый удар, и мне конец. Или ты хочешь, чтобы я рванулся вперед и сам себя насадил на лезвие?

– Может, я и не пират, – мрачно сказал Генри, выше поднимая клинок и глядя прямо в глаза Джеку, – но ты ошибаешься, если думаешь, что мне не под силу это сделать.

В ответ раздался щелчок взведенного курка. Опустив взгляд, Генри увидел, что Джек уже держит в руке пистолет, ствол которого направлен в голову Генри.

– А ты ошибаешься, если думаешь, что я позволю тебе сделать это. Еще раз поднимешь на меня клинок, и тебе крышка.

Ответить на это Генри не успел, потому что в этот момент мимо них прошла Карина. Прошла, не удостоив их двоих даже беглым взглядом. Не до них было девушке, она с головой ушла в дневник, который держала в руке. Генри проводил ее взглядом, потом вновь перевел его на Джека и был неприятно удивлен тем, с каким любопытством наблюдает пират за тем, как Генри наблюдает за Кариной.

– Насколько я понимаю, ты собираешься заманить ее нежным обращением? – сказал Джек. – Могу дать совет. Попробуй начать с того, с чего я сам всегда в таких случаях начинаю: «Не затруднит ли вас постирать вот это, моя дорогая?»

– Меня не интересует Карина! – вспыхнул Генри.

Джек хлопнул в ладоши, звякнув кольцами на своих пальцах.

– Ага, я так и знал! Так и знал! Ты только о ней и думаешь! – Пират наклонился ближе к Генри и заговорщицки зашептал, совершенно забыв про пистолет и саблю: – Когда ухаживаешь за рыжей, соблюдай особую осторожность. Никогда не пытайся одновременно приударить за ее сестрой. Ну, а если уж никак не можешь избежать чар ее сестры, убей их брата, – услышав это, Генри удивленно вскинул бровь. Если честно, ему было неприятно все это слышать, однако Джека было не остановить, и он продолжал заливаться соловьем, погрузившись в какие-то свои воспоминания. – А если рыжая предложит тебе кусок солонины, подумай, не отравлена ли она. Если только, конечно, эти сестры не близнецы. Но в этом случае все равно убей их брата. Усек?

– Нет! – крикнул Генри, чувствуя, что у него голова идет кругом. – Не усек!

– Все равно этот урок житейской мудрости обойдется тебе в пять монет, – заметил Джек.

– Ну уж нет, за такое я платить не стану, – возразил Генри.

Джек улыбнулся и сказал, кладя свою ладонь на плечо Генри:

– А вот этого никогда не говори ни одной женщине. Если не хочешь ее огорчить, конечно.

Затем, посвистывая, Джек вновь растянулся на палубе, с удовольствием хлебнул рома и моментально уснул.

Генри посмотрел на него сверху вниз и скрипнул зубами. Если Джек Воробей – действительно ключ к спасению его отца, с ним придется повозиться. Тот еще... ключик.

Луна поднималась все выше и выше в ночном небе, а Генри тем временем стоял на палубе «Умирающей чайки» и рассматривал горизонт, приложив подзорную трубу к глазу.

Услышав шаги, он опустил трубу. Подошла Карина, встала рядом с ним.