Храм Артемиды в Эфесе — одно из семи чудес света. В 356 г. до н. э., в день рождения Александра, храм был подожжен Геростратом, желавшим прославиться любой ценой. Древние верили, что поджог удался лишь потому, что богиня в этот час была занята, так как помогала Олимпиаде разрешиться от бремени

После рождения Александра Филипп возвратился в столицу и обнаружил, что армия, которую обучал Антипатр, готова к боевым действиям. Он решил немедленно выступить против греков, однако во главе войска поставил другого своего военачальника — Пармениона, тогда как Антипатру было приказано остаться в Пелле. На первый взгляд, решение Филиппа кажется странным. Парменион был закаленным в битвах ветераном и командовал македонской армией во время похода в Иллирию. Однако как стратег он, несомненно, уступал Антипатру, не говоря уж о том, что последний значительно лучше разбирался в том, как командовать армией нового типа. Филипп оставил Антипатра в Пелле, поскольку хотел, чтобы продолжалась подготовка новых войск на тот случай, если первый серьезный поход завершится неудачей. Похоже, царь не собирался отдать удачу на волю богов.

В конце 356 г. до н. э. Парменион выступил с войском численностью около 10 000 человек в Юго-Восточную Македонию и в течение года изгнал оттуда не только афинян, но и армию могущественных Фив. А взятие города Амфиполиса, который Филипп вынужден был уступить грекам, когда взошел на престол, стало ключевым поворотным пунктом в македонской истории. До этого момента Филипп, похоже, не думал о создании империи; его намерения простирались лишь на то, чтобы изгнать чужеземцев за пределы исторических границ страны. Однако за то время, что Амфиполис находился под властью Афин, в его окрестностях были найдены золотоносные жилы и месторождения серебра. Новые шахты по добыче этих драгоценных металлов превратились в практически неиссякаемый источник финансирования последующих военных кампаний. И очень скоро Филипп пришел к мысли о том, что внезапно обретенное богатство следует потратить на создание могущественного государства. Несмотря на то что часть Южной Македонии находилась еще под властью греков, он начинает подготовку к походу уже против собственно Греции.

Три года спустя Филипп вторгается в Грецию и довольно легко устанавливает к 352 г. до н. э. контроль над Фессалией на севере Эллады. На самом деле он захватил почти половину Балканского полуострова и остановился только у Фермопильского прохода, который обороняла армия союза греческих городов во главе с Афинами и Спартой. Оставив против вражеской армии мощный заслон, Филипп обратил внимание на собственные владения и к 348 г. до н. э. изгнал последних греков с македонской земли. Он вторгся в Халкидику на юго-востоке страны, сравнял с землей тридцать один греческий город, а их жителей обратил в рабство.

К 346 г. до н. э. Филипп был готов к вторжению в Южную Грецию, но неподалеку от его владений произошли важные события, заставившие царя отложить на время захватнические планы. Дело в том, что на окраинах Македонии сложилась сложная обстановка, и македонскому царю понадобилось несколько лет, чтобы обезопасить собственные границы. На северо-западе и на востоке вновь возникла угроза со стороны фракийцев и иллирийцев. Несколько племен, проживавших в Эпире, попытались воспользоваться ситуацией и захватить часть македонских земель. Однако прежде чем усмирять эти регионы, Филиппу требовалось подавить восстание греков в Фессалии. Энергичными мерами он устранил эту проблему, после чего решил положить конец постоянной угрозе, исходившей от фракийцев и иллирийцев, поскольку она, собственно, больше всего его и тревожила. Филипп собрал две большие армии, вторгся с ними сразу и во Фракию и в Иллирию и к 339 г. до н. э. завоевал их.

Пока велись эти войны, Антипатр оставался в столице, где стал очень близким другом жены царя Олимпиады. По всей видимости, тогда же он чрезвычайно заинтересовался и ее сыном Александром, уже вступившим в подростковый возраст. Если судить по дошедшим до нас сведениям, в юности никто не оказал на Александра большего влияния, чем Антипатр. Следует отметить, что к тому времени у Филиппа имелся еще и старший сын Арридей, которого ему родила жена-гречанка Филинна, однако мальчика все считали умственно отсталым, и царь назвал своим наследником именно Александра. Несомненно, Антипатр понимал, какой угрозе подвергнется Македония, если вдруг Филипп погибнет в одном из своих походов. В этом случае стране понадобится молодой и энергичный царь, способный сохранить все завоеванное. Поэтому Антипатр проводил много времени, занимаясь с наследником и без устали пытаясь подготовить его к роли, которая уготована ему в будущем. Он обучал его владению оружием и, несомненно, всем тактическим приемам, которые знал сам. Александр оказался способным учеником и учился очень быстро. Уже в юном возрасте у него были заметны все признаки военного гения, мальчик начинал разбираться в военных вопросах, пожалуй, даже лучше отца. Конечно, Филипп отличался незаурядным умом, он всегда мог найти человека, который наилучшим образом подойдет для всякого определенного дела, он доказал, что является прекрасным дипломатом и политическим стратегом. Однако Антипатр заметил, что Александр наверняка превзойдет отца в воинском искусстве. Мальчик стремительно усваивал все, что ему сообщали о военной стратегии, и вообще казался прирожденным воином. Этот атлетически сложенный подросток блестяще владел мечом, копьем и луком, очень быстро и рано научился ездить верхом. Вообще, у него проявился удивительный талант обращения с животными. У Плутарха мы встречаем интересный рассказ о том, как Александру удалось усмирить жеребца, привезенного Филиппом после завоевания Иллирии и Фракии.

Однажды Филоник из Фессалии пришел к Филиппу и предложил купить у него за тринадцать талантов коня Буцефала. Однако, когда направились в поле, чтобы увидеть, хорош ли конь, выяснилось, что он ужасно норовистый и совершенно неуправляемый. Жеребец шарахался от малейшего звука голосов и вставал на дыбы всякий раз, когда кто-то пытался сесть на него верхом. Решительно никому не удавалось усмирить животное, и его было решено отправить назад, поскольку оно оказалось слишком упрямым и полностью бесполезным. Стоявший в свите царя Александр громко произнес: «Какого замечательного коня они потеряют, и только потому, что не нашлось ни одного умного человека, способного с ним справиться!»

Сначала Филипп не обратил внимания на эти слова, но Александр повторил их несколько раз так, что царь волей-неволей вынужден был отреагировать:

— Ты что, насмехаешься над теми, кто старше тебя? — строго спросил он. — Можно подумать, ты больше знаешь и можешь лучше обращаться с конями.

— Однако я лучше них смогу справиться с этим животным, — сказал Александр.

— А что будет, если ты напрасно хвастаешься? — насмешливо спросил Филипп.

— Я заплачу полную стоимость этого коня, — спокойно ответил Александр.

При этих словах все окружавшие царя засмеялись и начали делать шутливые ставки, а Александр немедленно направился к коню, взял его под уздцы и для начала повернул к солнцу, так как, наблюдая за ним ранее, заметил, что животное пугалось собственной тени. Затем он позволил коню немного пробежать, но при этом по-прежнему держал поводья и ласково похлопывал по холке. А когда почувствовал, что конь стал слушать его и достаточно разогрелся, он сбросил с себя верхнюю одежду и одним легким движением оседлал его. В седле он потихоньку начал управлять им с помощью поводьев, не подгоняя его ни хлыстом, ни шпорами.