ШАФФХАУЗЕН, четыре лье. Главный город швейцарских кантонов цюрихского вероисповедания, о котором я уже говорил выше. Выехав из Бадена, мы оставили Цюрих по правую руку, хотя г-н Монтень намеревался туда заехать, будучи от него всего в двух лье, но ему сообщили, что там чума.

В Шаффхаузене мы не увидели ничего особенного. Здесь строят крепость, которая будет довольно красивой[138]. Тут имеется срельбищный вал для стрельбы из арбалета и площадь для этого упражнения, самая красивая и большая, затененная густой листвой, с сиденьями, балконами и жилыми помещениями в достаточном количестве; и есть еще одна, похожая, для стрельбы из аркебузы. Имеются тут и водяные мельницы, приспособленные, чтобы пилить деревья (мы немало таких видели в других местах), а еще чтобы трепать лен и толочь просо. Растет тут также некое дерево, мы уже видели такие, даже в Бадене, правда, не такие большие. Его первыми, самыми нижними ветвями пользуются, для того чтобы сделать пол круглой навесной галереи, двадцати шагов в диаметре; эти ветви они сперва загибают по кругу, а потом вверх, насколько возможно. Затем они подстригают дерево, не давая ему выпускать ветви до той высоты, на которой они хотят устроить эту галерею, примерно десять футов. Они берут выше другие ветви, которые растут у дерева, и кладут их на ивовые плетенки, чтобы сделать кровлю будущей беседки, и загибают их книзу, чтобы соединить с теми, которые загнуты вверх, и заполняют все пустоты зеленью. После чего снова подстригают дерево до самой верхушки, где позволяют ветвям разрастаться свободно. Это придает дереву очень хороший вид и получается очень красиво. Кроме этого, подводят к его корням течение родника, и он бьет над полом этой галереи.

Г-н де Монтень посетил бургомистров города, которые, чтобы доставить ему удовольствие, пришли вместе с другими должностными лицами отужинать в нашу гостиницу и преподнесли ему и г-ну д’Эстиссаку вино. Это не обошлось без многих церемонных торжественных речей как с той стороны, так и с другой. Главный бургомистр был дворянином и детство провел в пажах у покойного герцога Орлеанского[139], хотя уже совершенно забыл свой французский. Этот кантон откровенно встал на нашу сторону, а недавно засвидетельствовал это, отказавшись в нашу пользу от конфедерации, которую покойный герцог Савойский домогался заключить с кантонами, о чем я выше уже упоминал[140].

В субботу, 8 октября, утром, в восемь часов, после завтрака, мы уехали из Шаффхаузена, где у нас было очень хорошее жилье в «Короне». Некий ученый человек из местных беседовал с г-ном де Монтенем; и среди прочего о том, что жители этого города на самом деле вовсе не являются приверженцами нашего двора; так что на всех обсуждениях, где поднимался вопрос о конфедерации с королем, наибольшая часть народа по-прежнему была за то, чтобы ее разорвать; однако из-за происков некоторых богачей это дело повернулось иначе. Уезжая, мы видели некий железный снаряд (такие же, впрочем, мы видели и в иных местах), с помощью которого, не используя людскую силу, поднимают большие камни и грузят их на повозки.

Мы проехали вдоль Рейна, оставляя его по правую руку, до Штайна, маленького городка, который состоит в союзе с кантонами той же религии, что и Шаффхаузен. По пути нам встретился большой каменный крест, где мы пересекли Рейн по другому деревянному мосту и, проследовав вдоль берега, теперь имея его по левую руку, проехали мимо другого маленького городка, также союзника католических кантонов. Тут Рейн разливается на диво широко, как наша Гаронна перед Бле[141], потом сужается вплоть до того места, где расположен

КОНСТАНЦ, четыре лье, куда мы прибыли в четыре часа. Этот город величиной с Шалон принадлежит эрцгерцогу Австрийскому, а еще он католический, потому что император Карл V насильно выселил оттуда всех лютеран, которые прежде владели им на протяжении тридцати лет. В церквях это еще заметно по изображениям[142]. Епископ-кардинал, происходящий из местных дворян, но проживающий в Риме, извлекает из него сорок тысяч экю дохода[143]. В церкви Богоматери имеются и каноники, которые стоят тысячу пятьсот флоринов, и они тоже дворяне. Мы видели одного верхом на коне, въезжавшего в город, – он был одет не как духовное лицо, а как человек военный; недаром говорят, что в городе развелось полно лютеран[144]. Мы поднялись на колокольню, которая весьма высока, и обнаружили человека, прикованного там в качестве караульного, который, что бы ни случилось, никуда оттуда не может уйти, поскольку заперт. Они возводят на берегу Рейна большое крытое здание пятидесяти шагов в длину и сорока шириной или около того и собираются поместить туда двенадцать – пятнадцать больших колес, посредством которых будут беспрестанно поднимать большое количество воды на следующий этаж и выливать там на пол, а другие колеса, железные, в похожем количестве, но с деревянными основаниями, будут поднимать ее с этого этажа на следующий, еще выше. Эта вода, будучи поднята на высоту примерно в полсотни футов, будет низвергаться через большой и широкий искусственный канал и дальше направится в их город, чтобы там заработали многие мельницы. Архитектор, который руководил постройкой этого здания, только за свою работу получил пять тысяч семьсот флоринов, а кроме того, был обеспечен вином. В самом низу они закрывают воду со всех сторон настилом, прерывая, как они говорят, ее течение, чтобы она там успокоилась и стало бы можно черпать ее оттуда легко с бóльшим удобством. Они ставят также снаряды, чтобы с их помощью поднимать и опускать все эти колеса в зависимости от того, какой приходит вода, высокой или низкой. Рейн здесь не имеет этого названия, поскольку к головной части города он простирается в виде озера, которое имеет четыре немецких лье в ширину и пять-шесть в длину. У них тут имеется красивая терраса с видом на это большое озеро, на самом мысу, где они собирают товары; а в пятидесяти шагах от озера стоит красивый домик, где они постоянно держат часового: и там привязана цепь, которой они закрывают доступ на мост, поскольку с двух сторон вбито много свай, которые огораживают это пространство озера, где причалены загружающиеся лодки. В церкви Богоматери есть ход, который над Рейном ведет в предместье города.