– Лягушка! Лягушка!

Наступила ночь. Монкс-Холлоу дремал под светом луны. Мрачные вооруженные мужчины патрулировали улицы. В гаражах не стали закрывать двери, чтобы мгновенно прийти на помощь в случае тревожного звонка. Нельзя было допускать повторения трагедии, случившейся накануне.

В два часа ночи Лиггета разбудил настойчивый звонок телефона. То был хозяин заправочной станции на шоссе в нескольких милях от города. На него кто-то напал, пронзительно прокричал он в трубку. Он заперся на станции, но стеклянные стены не защитят его от надвигающейся твари.

Помощь опоздала. Станция была охвачена пламенем, питавшимся топливом из подземных цистерн, и люди лишь мельком увидели громадное бесформенное существо, спокойно ускакавшее прочь от места катастрофы, несмотря на шквал пуль, выпущенных в его сторону.

По крайней мере, хозяин заправки нашел хорошую смерть. Он сгорел дотла; его кости, не тронутые хищными клыками, позднее нашли среди руин.

Той же ночью Хартли обнаружил чудовищные следы под окном своей спальни в доме Лиггета. Когда он показал их Лиггету, фермер с любопытством взглянул на него, но почти ничего не сказал.

Следующей ночью произошло новое нападение. Хартли выскочил из спальни и захлопнул дверь прямо перед носом твари. Та пыхтела, ревела и царапала когтями тонкую дверь; но прежде чем Хартли и проснувшийся Лиггет вернулись с оружием, она ретировалась через разбитое окно.

Следы вели в заросли густого кустарника неподалеку от дома, но лезть в это мрачное место ночью было сущим самоубийством. Лиггет полчаса провел у телефона, уговаривая горожан встретиться у него дома на рассвете и отправиться в погоню.

– Она тебя запомнила, – сказал Лиггет. – Как я и думал, она охотится за тобой. Я тут прикинул… – он задумался, ковыряя ногтем щетину на подбородке, – может, получится заманить ее в западню…

– Использовать меня как наживку? – Хартли сообразил, к чему тот клонит. – Ни за что!

– А что еще делать? Выследить ее мы не смогли, днем она прячется в Северных болотах. Другого выхода нет. Хочешь, чтобы она сожрала еще больше людей? Хартли, может, нам всю жизнь держать детей взаперти?

– Есть же Национальная гвардия… – начал Хартли, но Лиггет перебил его:

– Как они достанут ее в болоте? Если бы эту тварь можно было уработать привычными способами, мы бы уже сделали это. Утром попробуем выследить еще раз, но толку наверняка не будет. На счету каждая минута, врубаешься? Вдруг она успела еще кого-нибудь слопать, пока мы тут с тобой болтаем. Усек?

Он остановился, пристально глядя на Хартли.

– Усек. Ты думаешь, это все из-за меня. Но… Господи! Я убеждал себя, что эта зверюга – мутант, адский результат скрещивания несовместимых видов. Однако…

– Теперь ты понимаешь, что все иначе, – тихо закончил за него Лиггет. – Ты знаешь, что это такое.

– Нет, – Хартли тупо помотал головой. – Этого не может…

Он запнулся, поймав взгляд Лиггета. Фермер смотрел за спину Хартли, в его глазах застыл ужас, смешанный с изумлением. Он успел выкрикнуть предупреждение испуганным голосом и резко оттолкнул художника. Тот увидел торчавшую в окне блестящую жуткую морду; устрашающую маску, не человеческую и не лягушачью – что-то среднее между тем и тем. Громадный щелевидный рот лениво шевелился, желтые, будто стеклянные глаза таращились на Хартли. Пахну́ло удушливой вонью, и существо заскочило в комнату. Лиггет выстрелил из ружья.

Тварь извернулась в прыжке, и фермер упал под ее тяжестью. Раздался и резко оборвался предсмертный крик. Чудовище оторвало от тела Лиггета морду, покрытую свежей кровью, и издало булькающий горловой звук, страшно похожий на смех. У Хартли закружилась голова; он судорожно нащупал дверную ручку и распахнул дверь ровно в тот миг, когда тварь прыгнула.

Он успел захлопнуть ее за собой, но от мощного удара дверное полотно раскололось. Хартли вылетел в коридор.

Оказавшись снаружи, он на секунду замешкался, с мучительной нерешительностью оглядываясь по сторонам. В холодной предрассветной мгле был виден ближайший дом, футах в двухстах, но Хартли не успел даже дернуться – чудовище преградило ему путь. Судя по всему, оно вылезло из того же окна, в которое запрыгнуло.

Хартли вдруг вспомнил о пистолете, с трудом вытащил его и пальнул в упор, надеясь поразить приближающуюся тварь. Та злобно, грозно квакнула, рот-щель заходил ходуном; из раны на обвисшем, мешковатом горле медленно потек вонючий черный гной.

Но чудовище не остановилось, и Хартли, поняв, что такое громадное существо должно быть весьма живучим, бросился наутек. Тварь перекрывала путь к городу и, словно понимая это, преследовала Хартли по пятам, не позволяя развернуться. Художник невольно подумал, что чудовище загоняет его, как охотничья собака – зверя!

Он услышал скрип оконной рамы и крик. Затем бросился сломя голову вдоль дороги, по которой спасался бегством в ночь после пробуждения жуткого чудовища.

Заметив отворот на дорогу для фермерских повозок, он по наитию свернул туда. Возвращение в город было его единственной надеждой. За спиной раздавалось булькающее дыхание и ритмичные шлепки – признак погони.

Хартли наугад выстрелил через плечо, но промахнулся в обманчивой предрассветной дымке и решил больше не тратить пуль.

Тварь определенно загоняла его! Он дважды замечал тропинки, что вели к городу, и каждый раз чудовище преграждало ему путь, делая большие прыжки и смещаясь вправо, пока тропинки не скрывались из вида. Вскоре луга стали более дикими, пышными и неестественно зелеными. Хартли подумывал о том, чтобы забраться на дерево, но прямо у дороги деревьев не росло, а преследователь был слишком близко. Художник с ужасом осознал, что перед ним раскинулись Северные болота – зловещая трясина, упоминавшаяся чуть ли не во всех страшных местных легендах.

В бледно-серой полумгле вырисовывались очертания восточных гор. Вдали раздался звук, вселивший в сердце Хартли надежду. Шум автомобильного мотора – даже двух! Он вспомнил, что сосед Лиггета звал на помощь, когда он убегал. Наверное, он собрал горожан. Но хриплое дыхание чудовища слышалось все ближе.

Однажды тварь остановилась, и Хартли, оглянувшись, увидел, что она в ярости теребит свою раненую глотку. Вероятно, рана мешала ей вести погоню, иначе Хартли давно был бы разорван острыми когтями. Он прицелился, но чудовище как будто почуяло его намерения и снова прыгнуло вперед – пришлось бежать, чтобы не попасться ему в лапы. Шум моторов в предрассветной тиши становился все громче.

Тропинка петляла через болото. Она поросла сорняками, была покрыта ямами и трещинами и порой сужалась так, что среди болотной жижи оставалась лишь тоненькая ленточка сухой земли. По сторонам раскинулись пышные зеленые мхи, среди которых виднелись зловонные черные озерца. Кругом стояла удивительная тишина: ни единого движения. Ветер не тревожил