Кулак сам упёрся в стену обшивки возле иллюминатора, а лицо встало в сантиметре от холодной маски Куколки.

Моника плавно провела взглядом по моей руке, а потом и по телу, только следом подняв глаза вверх на моё лицо.

— Сядь на место, Тангир, и прекрати это. Я не привыкла таять, как виджелессы от подобных штучек. Если я тебя захочу, то уверяю, возьму желаемое сама.

— А ты хочешь? — спросил с вызовом, потому что понимал себя в эту секунду слишком отчётливо.

Слишком ярко этот момент ознаменовался тем, как всё тело нагрелось, выталкивая кровь только в одно сраное место. Член окаменел за считаные секунды, лишь от подобного заявления изо рта Моники. Взгляд и вызов с которым она на меня смотрела только подкрепляли уверенность, что рано или поздно она меня трахнет. Или я её. Вопрос не в этом, а в том, кто кого сожрет первым и сколько кайфа мы от этого в итоге получим.

"Ангел? Не-е-ет… Куколка такой же демон, как и я…" — ухмыльнулся мыслям, однако выражение на лице сменилось холодной маской и я прошептал:

— Как того пожелает, агашши, — протянул холодным тоном и сел обратно в кресло, прикидывая как добраться до твари первым, и помочь Куколке.

Ведь такой в высшей степени интересный и занимательный момент, когда я понял, с какого хера меня так заинтересовала эта особа, был омрачен пониманием, что Монике грозит реальная опасность.

"Не мой, значит, ангел? Жаль, что такому как я уже ни один ангел не поможет. А выходит… Пусть думают, что этого я забрал себе!"

Всю дорогу от аэропорта и до управления Куколки размышлял, как связаться с единственным человеком в Штатах, который был способен по своим каналам найти всё на Монику. С этой минуты, я понимал, что эта женщина не спроста ухватилась за это дело. Не спроста я видел в её глазах блеск, когда она выспрашивала у меня о Монтанари и ублюдке.

Я шел и смотрел в спину Куколке, а сам решал как бы добраться до её тела, чтобы удостовериться в подобном дерьме окончательно, и решить этот вопрос до конца. Найти доказательство, что эта женщина имела такую же причину, как и я, обратиться в жестокий холод. Если причина в ней, и на теле Моники есть клеймо, то теперь ясно зачем американцам я. Они приставили к своему лучшему агенту лучшего наёмника, чтобы сотворить из нее наживку.

"Сучье отребье!" — ухмыляясь в рожи спецов, я сжимал челюсть в попытке успокоиться и не вывалить весь свой гнев, с тем чтобы разнести это место в щепки.

Однако я понимал и другое. Скажи Монике о том, что из неё сделали мишень свои же, не факт что она мне поверит. Скорее всего Куколка холодно и ехидно ухмыльнётся мне в лицо.

Мы прошли ещё три пропускных пункта, на которых меня неизменно провожали взглядами полными отвращения. Я псих и мне приносило несказанное удовольствие подобное отношение. Пусть боятся и ненавидят. Эти эмоции настоящие. Их нет смысла подделывать, потому что с помощью них, ты редко когда способен получить выгоду.

Люди очень не любят ни правды, ни чести, ни совести. Большинство из них привыкло использовать, топтать и уничтожать всё на пути к своей цели. Я очень редко встречал в своей жизни настоящих людей. Настолько, что только ради одного поставил крест на кульминации своей вендетты. И сейчас… Я был уверен, что только он и китаец помогут мне.

Однако не хотел втягивать в это Нам Джуна ни словом, ни просьбой. Поэтому оставался только Лю Фэнь. Именно он поможет понять, как агентом американских спецслужб стала женщина прошедшая через рабство.

Узкий коридор закончился металлической дверью, которая отъехала в сторону. Картину широкого помещения, обустроенного технически безупречно, украшала рожа пса и ещё двоих дубин в форме, рангом повыше. Именно им я уделил побольше внимания, поскольку был уверен, что только дегенерат Родерик мог так стремиться к встрече с Создателем раньше времени.

— Подполковник Денали? Чем обязаны? — Куколка отдала честь, а я лишь сложил руки на груди и плавно наклонил голову в сторону пса, который так и светился словно пижон.

"Ты труп…" — мелькнула мысль, когда мы встретились взглядами.

— Агент Эйс, мы ждали вас со вчерашнего вечера, однако вы пошли против приказа и разделили изначально сформированную группу. Более того остались на территории Италии, а по словам агента Смита, вообще вступили в прямой конфликт будучи в гражданских, ограниченных правах…

— А по простому, этот дебил, сказал вам, что мы грохнули четверых людей в часовне посреди бела дня? Так? — я ехидно, но с холодом посмотрел на почти поседевшего мужика, который тут же прошил меня почти убийственным взглядом, чеканя:

— Вам никто не давал права раскрывать рот, заключённый Чжи Тангир.

— Так я ведь и не ваша собачонка, — развел руками и ухмыльнулся, — Поэтому срать я хотел на ваши приказы, господа. Вы хоть сейчас можете отправить меня обратно в тюрьму, однако что-то мне подсказывает, что этому помешает вот это!

Я вытащил из внутреннего кармана тетрадь макаронницы, и бросив её на стол, рядом положив кусок кожи.

От такой картины дебилы надо мной застыли, однако я ничего в подобном не видел. Они хотели — я дал!

— Знаете чей это кусок туши? — наклонил голову, опираясь о металлический стол руками.

— Я же говорил, что этот человек абсолютно неуравновешен, сэр. Он опасен!

— А ты вообще говорить умеешь? Или только тявкать, как псина? — я хохотнул, однако почувствовал как Куколка схватила меня под локоть и отпихнула от стола, заставив выпрямиться.

— Заканчивай этот цирк, Тангир!

— Агент Эйс! Поясните что это? — пробасил второй престарелый хрен при пагонах, и так посмотрел на Монику, что даже мне стало весело.

— Это клеймо. Очевидно, Тангир решил привести улику лично, чтобы доказать вам, что мы не просто так ввязались на территории чужого государства в подобную историю.

Я поймал взгляд покрасневшего от злости Родерика, который смотрел на Монику, как на свою собственность.

— Хватит считать, что служебные отношения допустимы при исполнении, агент Смит, — ухмыльнулся, заметив как окаменела Моника и замолчала на полуслове, после моих слов.

— Вся проблема ведь в этом, Родерик? — опять закинул удочку, и явно поймал на живца, — Господа власть имущие ведь не в курсе того, какой ты скандал закатил посреди улицы, как баба? Нет? Может ты им забыл рассказать и о том, что владелец этого куска шкуры, вёл нас