«Сколько потребуется вертушкам на облет тридцатикилометрового в диаметре участка при средней скорости под двести километров в час? – чтобы окончательно проснуться, прикинул Владимир. – Два пи эр на двести? Полчаса или меньше? Но за окном пока не слишком светло, значит, все-таки сейчас не пять утра. Вертушки облетают территорию с запасом времени? Или они кого-то засекли? Впрочем, зачем я забиваю голову? Движение началось, вот и достаточно информации…»

– Шеф, – в кабинет заглянул Юрьев. – С добрым утром!

– Оно доброе? – Координатор вернул спинку кресла в вертикальное положение.

– Не знаю. Вояки зашевелились. А группа Бибика так и не вернулась. Но стрельбы или, там, суеты, ночью в зоне не было. Может, сигнальную ракету запустить, чтобы возвращались?

– Ты с ними оговаривал такие сигналы?

– Нет, но… – Юрьев взглянул на часы. – Полпятого. Если прямо сейчас не начнут отход, останутся в зоне на момент «раздачи».

– Алексей, не нагнетай, – Бернштейн поморщился. – Не будет никакой раздачи. А если будет, то в центре зоны. Не думаю, что они где-то там сейчас. Лучше иди поднимай квестеров. Чтобы в полшестого все были готовы к марш-броску. И сам приготовься. Броневичок прогрей, скафандры проверь, контейнеры, тележки для образцов… короче, все, как полагается. Чтобы как только… так сразу.

– По горячим следам? – Разведчик хмыкнул. – Плохое предчувствие у меня, шеф. А вдруг сильно «горячие» получатся следы? Не шутят с разломами.

– Мы в любом случае вне зоны…

– А радиации все условные границы по барабану.

– Откуда ей взяться, радиации? Военные ведь не ядерную бомбу собрались взорвать.

– Да кто его знает, этот разлом? Как он отреагирует? Ну, не радиацией, а чем-то еще накроет… заразой какой-нибудь.

– Чтобы накрыло чем-то еще, должны измениться границы зоны. Ведь любая зараза из разлома это чужеродные микроорганизмы, которые не могут выйти за пределы зоны самостоятельно, не в герметичных пробирках.

– Раньше не могли, – уточнил Юрьев. – «Серые» раньше тоже из зон не выходили. А сегодня вечером, в сумерках, я лично видел одного по эту сторону границы. Со стороны нашей базы, кстати, шел.

– В зону?

– В зону.

– И больше не выходил?

– Нет.

– В чем тогда проблема?

– Шеф! Чего ты, как чиновник какой-то Ваньку валяешь? Ты ведь все прекрасно понял!

– Я тебя услышал, Алексей. И суть твоих сомнений мне понятна. И все-таки давай не будем паниковать раньше времени. Отбежать подальше все равно уже не успеваем. Да и на каком основании мы должны покидать НП? Что прикажешь записать в протокол наблюдений? «Повод для эвакуации: у разведчика Юрьева возникло плохое предчувствие»? Да? Нет? Тогда давай исходить из прежних установок. Будем считать, мы все в безопасности.

– За исключением группы Бибика.

– Да. Но это уже другой вопрос. Я их предупреждал, что надо выйти до с… до утра.

Координатор запнулся. Он едва не проговорился, что подставил Бибика и Лунёва дважды. Сначала когда отправил их в безнадежный квест, а затем когда предупредил, что военные назначили запуск установки на семь утра. И если с первым все было объяснимо, сам себе Владимир это объяснил не слишком этичным, но рациональным желанием рискнуть одной сводной группой, чтобы не рисковать несколькими нормальными, то зачем он наврал насчет времени запуска установки, координатор внятно не мог объяснить даже самому себе. В том, что это было неосознанное вранье и ему неизвестна причина, по которой он так поступил, Бернштейн мог поклясться на чем угодно, например, на пакале.

«Бес попутал, как говорится, – Бернштейн наконец ясно понял, что натворил. – Будто бы вместо меня кто-то говорил! Клянусь на пакале!»

Владимир невольно приложил руку к нагрудному карману, в котором лежал простенький золотой пакаль с пятиконечной звездой. Разведчики нашли его в лесу Жукова, имелось такое местечко в пяти километрах от разлома, и вынесли сквозь все армейские кордоны еще вчера утром, но Бернштейн решил не отправлять артефакт в центр, поскольку «гора» сама собралась в гости к «Магомеду». Вручить Кирсанову артефакт при личной встрече показалось координатору правильной мыслью. И умолчать о нем в беседе по видеосвязи тоже показалось Владимиру правильным. Сюрприз – значит сюрприз.

Откуда ему было знать, что пакали это не только фишки для Игры «серых» и активаторы особой транспортной системы, позволяющей мгновенно перемещаться из зоны в зону, а еще и своего рода ретрансляторы, открывающие разум владельца любому «серому». Например, тому, которого засек и спугнул, но не смог окончательно отогнать от базы квестеров Андрей Лунёв. И ладно, если бы «серые» только читали мысли владельцев пакалей. Они ведь еще и могли внушить им свои мысли, или же заставить владельцев пакалей сделать нечто, выгодное «серым». Например – подставить группу Бибика.

Всего этого Владимир на тот момент не знал, поскольку об этом свойстве пакалей пока догадался лишь один человек – Лунёв. И того, что проникновение «серого» на базу было не простой разведкой, координатор тоже твердо не знал, хотя смутно догадывался. А вот что с группой Бибика получилась именно подстава, и очень серьезная, Бернштейн понимал теперь вовсе не смутно. И получил этому подтверждение очень скоро. Ровно через час. В половине шестого утра…

…Огненная стена была потрясающим зрелищем. Высотой с пятиэтажный дом, чистое и прозрачное пламя двигалось от центра к периферии зоны, не меняя конфигурации, огромным пылающим валом, одной гигантской волной огненного цунами. А следом двигалась тьма. Или всепоглощающая пустота. Называть можно было как угодно. Черная клякса разлома стремительно растекалась во все стороны, отставая от огненного вала примерно на километр.

Расширение разлома шло с той же скоростью, что двигалась огненная стена, поэтому ни догнать, ни перегнать пламя разлом не мог. То есть даже тем, кто теоретически мог спрятаться от пламени в разломе, такого шанса не представилось. Да, да, с НП через мощную оптику было хорошо видно, что странный прозрачный огонь не щадит никого, даже «серых».

Четверо в серых комбинезонах пытались спастись бегством, но так и не сумели опередить огненный вал. Он поглотил их, но не сжег, а превратил в странные, колеблющиеся, аморфные, отливающие перламутром создания, ничем не напоминающие людей. Причем новые ипостаси «серых» даже габаритами не соответствовали «исходникам», были в двух случаях гораздо мельче, а в двух, наоборот, крупнее.

Почему «серые» не выскочили из зоны с помощью пакалей или воспользовавшись червоточинами, вроде тех, что недавно были найдены в Москве-на-дне? Об этом оставалось только гадать. Вероятно, загадочное, не сжигающее, а преображающее пламя сбило «серых» с толку, или возмущение разлома вырубило все особые транспортные системы «серых». Теперь это не имело значения. «Серые» попали под раздачу вместе с людьми и вообще всем живым, что находилось в зоне. Такое случилось впервые. И особую пикантность, если можно так выразиться, ситуации придавало то, что «полный пердимонокль» устроили люди, а не «серые». Получалось, пусть ценой собственной жизни, или, как минимум, свободы, но людям удалось показать «серым» кузькину мать.