Он сказал: «Выходите за меня замуж».

Нелл сунула руку в карман и нащупала там, кроме шелкового носового платка, десятифунтовую банкноту, которую Саймон дал ей в подтверждение своих добрых намерений. Ей и раньше приходилось держать в руках подобные банкноты, но эта была совсем другая — новенькая и хрустящая, словно только что из банка.

Собственно говоря, какая разница, кто она на самом деле — фабричная девчонка или похищенная графская дочь? Сент‑Мор сказал, что в любом случае все поверят в ее аристократическое происхождение, потому что она поразительно похожа на Кэтрин Обен.

Нелл закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. Во рту у нее пересохло от волнения. Если он сейчас вернется с Ханной, тогда… Тогда она, может быть, решится поверить ему… самую чуточку. И посмотрит, к чему это приведет.

Время шло. Карета вздрагивала от проезжавших мимо экипажей. Вот кто‑то решительным шагом подошел к карете и, трижды стукнув в дверцу, сердитым голосом потребовал, чтобы кучер убрал ее в сторону, поскольку она загораживает проезд. И тут же кучер высокомерно заявил, что это карета лорда Рашдена, приехавшего по срочному делу. В ответ послышались заискивающие слова извинений и прочее.

Все это время Нелл сидела не шелохнувшись. Так вот что значит быть лордом! Ни разу в жизни ей не доводилось быть свидетельницей подобных происшествий. Впрочем, мало кто из лордов заезжал в ее нищий квартал.

Снаружи снова послышались шаги. Кучер приглушенно что‑то сказал почтительным голосом. Сердце Нелл бешено заколотилось, и она даже привстала с места от волнения. Дверца кареты распахнулась, и Нелл увидела заплаканное лицо подруги.

— О, Нелл! — воскликнула та и расплакалась.

* * *

— Ну и вот, он хочет, чтобы я вернулась в его дом и вышла за него замуж, — заключила свой рассказ Нелл. Она говорила очень тихо, чтобы ожидавший снаружи Сент‑Мор ничего не услышал. Карета должна была отвезти Ханну домой, но Нелл останется с ним в Мейфэре. Он даже не стал входить в дом, ожидая ее на пороге. — Ты веришь в правдивость его рассказа?

— Нет, — выдохнула Ханна и облизнула губы.

— Уж слишком это хорошо, чтобы быть правдой, — вздохнула Нелл и погладила руку подруги. — Бедняжка, ты выглядишь совсем измученной.

Ханна грустно кивнула, опустив глаза. В ее руке был зажат смятый голубой носовой платок, который Нелл одолжила ей, когда та безудержно расплакалась по пути на Гросвенор‑сквер. К слову, Саймон выразил свое удивление новым владельцем собственного платка понимающей улыбкой и едва заметно приподнятой бровью.

Мало того, что Нелл была несостоявшейся убийцей, она оказалась еще и воровкой.

Ей не хотелось думать о том, что станет с ней после замужества. Вместо этого она переключила все свое внимание на Ханну.

— Все плохое для тебя уже позади, — постаралась она успокоить подругу. — А я… Ты только подумай, я смогу теперь стать богатой. Такой богатой, что нам с тобой и не снилось!

Наступила пауза, после которой Ханна, нахмурившись, проговорила:

— Но ведь ты не настоящая наследница Рашдена. Ты же не сестра Кэтрин Обен!

— Может, и так, но… — Нелл замолчала в нерешительности, потом снова заговорила, на этот раз с лихорадочной быстротой: — В библиотеке Сент‑Мора есть одна картина… Клянусь, я когда‑то уже видела поместье, изображенное на ней. Я узнала этот особняк! К тому же ты сама говорила, что я точная копия аристократки с фотографии.

— Ну да, сказала, но… — Ханна с опаской посмотрела на закрытую дверцу кареты и прошептала: — Ты же говорила, что незаконнорожденная… Может, ты видела этот дом в детстве? Поверить не могу, что ты скрывала это от меня столько лет!

— Но ведь мама ничего мне не говорила о Рашдене, пока не заболела, — возразила Нелл. Кстати, почему? Ей стало не по себе от этой мысли. — Если этот тип прав, у нее была веская причина хранить молчание, разве нет?

— Ушам своим не верю! — сердито фыркнула Ханна. — Ты думаешь, твоя мать была способна на такое? Да, миссис Уитби была немного странная, но не настолько, чтобы украсть чужого ребенка!

Нелл покраснела. Подруга почти в точности повторила ее собственные мысли.

— Я и не говорю, что мама была настолько безумной! — резко возразила она. — Но если она действительно это сделала, — она перевела дыхание, — то, может быть, для этого была своя причина. Может, она тревожилась за меня. Может, я была в опасности или…

Нелл беспомощно замолчала. Подруга смотрела на нее, словно на богохульницу.

— Вот! — резко сказала Ханна, протягивая носовой платок. — Забери его. Если ты собираешься продать себя, я не хочу в этом участвовать.

Нелл покачала головой, чувствуя, как ее охватывает нехорошее предчувствие.

— Он говорил о женитьбе, а не о сожительстве.

— Раньше ты не была такой глупой, — фыркнула Ханна.

Нелл молча уставилась на шелковый носовой платок, крепко зажатый в руке подруги.

— Ты права, — сказала она после минутной паузы. — И насчет Сент‑Мора, и насчет мамы. Конечно, она не была способна на такое.

— Вот именно! — подхватила Ханна. — Но можно понять, как ты попалась на эту удочку. Этот господин очень хорош собой, и я очень благодарна за то, что ты сумела заставить его освободить меня из тюрьмы. Но каков обманщик! Какую штуку он придумал, чтобы заманить тебя в постель! Мог бы честно сказать, что хочет взять тебя в любовницы.

Вот в этом‑то Нелл и видела противоречие.

— Не думаю, что он лжет, — пожала она плечами. — Какой толк в обмане? Такие мужчины, как он, уверены, что могут купить любую понравившуюся девушку. Ты хочешь сказать, что он пожелал купить меня? — Она скорчила недоверчивую гримасу. — Я, конечно, не уродина, и все же нелепо думать, что он затеял такую хитрую и сложную игру ради меня. Тебе так не кажется?

— Ты очень хорошенькая, Нелл, — поджала губы Ханна. — Дикки Джексон всегда…

— К черту Дикки! Ты же отлично понимаешь, о чем я говорю. Вот если бы я выглядела так, как ты, я бы еще могла поверить в то, что он обманом пытается затащить меня в постель. Но… давай говорить начистоту, Ханна. Я не настолько хороша собой.

— Ну, не знаю…

— И давай забудем о том, могла ли мама похитить ребенка или нет, — торопливо добавила Нелл. — Как бы там ни было на самом деле, он верит в то, что рассказал мне о графе Рашдене и Кэтрин Обен. Собственно говоря, я ничего не теряю, оставаясь в его доме.

Кроме того, у Сент‑Мора были слишком веские причины обвинить ее в краже и покушении на убийство, чтобы она посмела отказать ему в его просьбе. Но подруге она говорить об этом не стала. Зачем понапрасну ее волновать?

— Верит он, как же! — ядовито заметила Ханна. — Ровно до того дня, когда должен будет выполнить свое обещание жениться на тебе. Вот тогда‑то сама увидишь, во что он верит! Он оставит тебя ни с чем!