— Э-э?..

— Как зовут детей, о которых вам предстоит заботиться, если вам посчастливится получить эту работу? Как их имена?

Лекси посмотрела поочередно на Энрике, Керра и Джейрона, ища у них поддержки.

— Не знаю. Когда я пришла, они спали. Татьяна смерила ее неодобрительным взглядом.

— Не думаю, что вы нам подходите, но все равно спасибо, что зашли.

Ошеломленная Лекси снова растерянно посмотрела на остальных. Керр жестом приказал ей не двигаться и отвел Татьяну в сторону, взяв за руку. Татьяна резко стряхнула его руку.

— Отпусти меня! Между прочим, за последние несколько месяцев это первый раз, когда ты ко мне прикоснулся.

— Сейчас речь не о нас, — сказал Керр. — Положение сложное, Мелина уволилась, а близнецам нужен надлежащий уход.

Татьяна холодно взглянула на него:

— Совершенно с тобой согласна, но эта особа не соответствует моим представлениям о хорошей няне.

— Откуда ты знаешь? Ты не провела рядом с ней и пяти минут. Мы с Джейроном здесь уже час.

— Именно это я и имею в виду. За этот час она хотя бы поинтересовалась, как зовут малышей? Спросила, что они любят, чего не любят, какой у них режим дня?

Керр отрицательно покачал головой.

— «Надлежащий уход», мать твою, да у нее нет даже надлежащего любопытства!

Керр нахмурился, до него наконец дошло.

— Может быть, ты и права.

Татьяна торжествующе сверкнула глазами и повернулась к Энрике:

— Будь добр, проводи Лекси до двери. Я имею ввиду входную дверь, а не дверь в спальню.

Керр не двинулся с места. Когда Энрике пошел провожать девушку, он вяло улыбнулся и еще более вяло помахал ей рукой. Потом тяжко вздохнул и повернулся к Татьяне:

— Я понимаю, Тат, это странно, но я надеялся, что мы останемся друзьями.

Татьяна недоуменно воззрилась на него. Темные волосы, маленькая, аккуратно подстриженная бородка, подтянутое тело бегуна — Керр был хорош собой, и, хотя он оказался никудышным мужем, он всегда был славным парнем.

— Но почему?

— Из-за детей. Будет лучше…

— Нет, — перебила Татьяна. — Я не о том спрашиваю. Почему ты вообще на мне женился? Ты же не мог просто так в один прекрасный день понять, что ты гомосексуалист… — она поколебалась, — если ты, конечно, не Энн Хеч.

— Я понимаю, с моей стороны было очень эгоистично жениться на тебе, возможно, это был самый эгоистичный поступок в моей жизни. Если честно, я надеялся, что у меня это пройдет.

— В каком смысле? Как прыщи, которые выскакивают перед менструацией? Керр, речь идет о сексуальной ориентации, такие веши не проходят. Ты что, не видел «Бухту Доусона»?

Керр просиял:

— Джейрон рассказал мне содержание первых серий, и теперь мы вместе смотрим сериал каждую среду. Тебе нравится бабушка Джен?

Татьяна легонько шлепнула его по голове.

— Ты бросил меня с двумя детьми, и это при том, что я с самого начала была против усыновления!

— Но ты отлично справляешься. Я и оглянуться не успел, а ты уже раскусила эту няньку. — Керр взял Татьяну за руку. — Пойдем, я познакомлю тебя с Джейроном.

Разлучнице, точнее, разлучнику… короче говоря, разрушителю семьи было лет сорок с небольшим, он был по-своему красив, в стиле «немножко от Дональда Сазерленда, немножко от Джеймса Вуда», и очень элегантен. Джейрон раскрыл объятия:

— Ну, девочка, иди сюда, обними меня!

Татьяна вдруг оказалась в объятиях, пахнущих духами «Ангел» от Тьерри Мюглера.

— Девочка, я не крат у тебя мужа. Я очень люблю Элизабет Тэйлор, но это не мой стиль. Мне не нравится, как она поступила с Дебби Рейнольдс. И я вообще никогда не понимал, почему две потрясающие женщины дрались из-за Эдди Фишера.

Татьяна отстранилась. Джейрон сжал ее руки в ладонях.

— В жизни вы гораздо лучше, чем в тех фильмах. Художника по свету надо было бы подвесить за ноги. Вы потрясающая женщина!

Татьяна чуть было не расхохоталась. И ради этого субъекта Керр ее бросил?

— Я понимаю, вам это кажется странным. Вы, наверное, думаете: что общего у моего мужа с этим старым гомиком?

«Гм, по крайней мере он проницателен».

— Ответ на этот вопрос очень прост: мы с Керром — родственные души. Я это почувствовал, когда прочел его стихи. Такое впечатление, как будто он живет в моем сердце и заставляет его трепетать. Мне трудно объяснить это словами.

— Можете не объяснять, — сказала Татьяна. — Я всегда терпеть не могла поэмы Керра. Вы двое друг друга стоите.

Джейрон отстранился.

— А вы славная. Немного стервозная, но славная. Я не хочу, чтобы между нами оставалась неловкость, мне хочется, чтобы мы стали друзьями, честное слово. Я даже убедил Керра найти работу, чтобы он мог помогать детям деньгами. Кто знает, сколько еще ждать, пока Опра выберет его стихи для своего книжного клуба.

«Я знаю: этого не будет никогда».

— Пока этого не произошло, ему нужно зарабатывать на жизнь другим способом. И на этой неделе он начнет торговать косметикой «Мэри Кэй».

Татьяна покосилась на Керра. Ее муж (формально он еще им оставался) робко улыбнулся:

— Ты не против, если я устрою вечеринку для клиенток здесь?

В ответ она натянуто улыбнулась:

— Когда мы сможем официально получить развод? Хотелось бы поскорее.

Джек никак не мог выкинуть из головы эту женщину. Татьяна Фокс. Сумасшедшая с рыжими полосами, безумным взглядом и потрясающим телом. День выдался ужасный, и встреча с ней, возня с се детьми были единственным светлым пятном.

Попадись ему сейчас Хью Холивелл, он бы сыграл его башкой в футбол. Чего стоил его треп насчет «дружбы» с Дэвидом Уолшем! Прослушивание было унизительным. При одном упоминании имени Хью Дэвид как-то скис, а Кип Квик потребовал, чтобы персонаж, которого убьют через две минуты после начала фильма, произносил свою единственную реплику с бостонским акцентом!

Все пошло прахом. Эта роль в «Грехе греха» означала бы не только быстрый заработок, но и карточку Гильдии актеров кино, которая помогла бы проторить дорожку к новой работе. А что теперь?

Он оглядел дешевый гостиничный номер — один из тех, что снимают надолго, на неделю. В номере пахло плесенью, а когда Джек вернулся с прослушивания, его встретил огромный таракан. Надо искать способ заработать деньги, причем как можно быстрее. Джек погладил себя по руке в том месте, где Татьяна написала номер телефона. Повинуясь импульсу, он снял трубку и набрал номер.

— Алло?

Голос звучал недовольно.