Ровно через год после вынесения приговора Кенни освободили досрочно за образцовое поведение. Когда он вышел из тюрьмы «Форд», отсидев всего половину срока, он взял с собой только одну вещь — большой коричневый пакет с тремя тысячами рекламных объявлений и письменным заключением главного адвоката по Закону о защите данных 1992 года, статья 9, пункт 6, подпункт а.

Неделю спустя Кенни вылетел самолётом в Гонконг.

Из гонконгской полиции старшему инспектору Трэвису доложили, что мистер Мерчант остановился в небольшой гостинице и проводит все дни в походах по местным типографиям. Он хочет издать журнал под названием «Деловое предприятие Великобритании» и интересуется типографскими расценками и розничными ценами на фирменные бланки и конверты. Полицейские быстро разнюхали, что в журнале будет лишь несколько статей о финансах и акциях, но в основном все его страницы будут заняты рекламными объявлениями.

Гонконгские полицейские признались, что пришли в недоумение, когда выяснили, сколько экземпляров журнала заказал Кенни.

— Сколько? — спросил старший инспектор Трэвис.

— Девяносто девять.

— Девяносто девять? На это должна быть какая-то причина, — уверенно заявил Трэвис.

Он пришёл в ещё большее недоумение, когда узнал, что журнал под названием «Деловое предприятие» уже существует и издаёт десять тысяч экземпляров в месяц.

Через некоторое время полиция Гонконга сообщила, что Кенни заказал две тысячи пятьсот фирменных бланков и две тысячи пятьсот конвертов из плотной бумаги.

— Что же он задумал? — недоумевал Трэвис.

Ни в Гонконге, ни в Лондоне не могли придумать никакого разумного объяснения.

Три недели спустя гонконгская полиция доложила, что мистера Мерчанта видели в местном почтовом отделении, где он отправлял две тысячи четыреста писем по различным адресам Соединённого Королевства.

На следующей неделе Кенни прилетел обратно в Хитроу.

Хотя Трэвис постоянно держал Кенни под наблюдением, молодой констебль не смог сообщить ему ничего интересного, кроме того, что мистер Мерчант получает около двадцати пяти писем в день. Как часы, ровно в полдень он заходит в «Ллойдс банк» на Кингз-роуд и кладёт на счёт несколько разных сумм — от двухсот до двух тысяч фунтов. Правда, констебль не доложил старшему инспектору, что каждое утро, перед тем как зайти в банк, Кенни машет ему рукой.

Через шесть месяцев поток писем превратился в маленький ручеёк, и походы Кенни в банк почти прекратились.

За это время констебль сообщил старшему инспектору Трэвису только одну новость: мистер Мерчант переехал из своей квартирки в Патни на Сент-Люкс-роуд в величественный четырёхэтажный особняк на Честер-сквер.

Трэвиса отвлекли другие, более срочные дела, а тем временем Кенни снова улетел в Гонконг.

— Ровно через год, день в день, — только и сказал старший инспектор.

Полицейские Гонконга докладывали старшему инспектору, что повторяются события прошлого года. Единственное отличие заключается в том, что на этот раз Кенни забронировал себе многокомнатный номер в «Мандарине». Он выбрал ту же типографию, владелец которой подтвердил, что его клиент сделал ещё один заказ на издание «Делового предприятия Великобритании». Второй номер опубликует несколько новых статей и всего тысяча девятьсот семьдесят одно объявление.

— Сколько экземпляров он издаёт на этот раз? — поинтересовался старший инспектор.

— Столько же, — последовал ответ. — Девяносто девять. Но он заказал всего две тысячи фирменных бланков и две тысячи конвертов.

— Что же он задумал? — повторил старший инспектор. Ответа он не получил.

Как только журнал вышел из-под пресса, Кенни снова отправился на почту и разослал тысяча девятьсот семьдесят одно письмо. После этого вернулся в Лондон в первом классе самолёта «Британских авиалиний».

Трэвис понимал, что Кенни каким-то образом нарушает закон, но у него не было ни людей, ни средств, чтобы это доказать. И Кенни ещё долго доил бы эту корову, если бы в один прекрасный день на стол старшего инспектора не легла жалоба от ведущей компании фондовой биржи.

Некий мистер Кокс, финансовый директор компании, сообщал, что получил счёт на пятьсот фунтов за рекламное объявление, которое его фирма никогда не заказывала.

Старший инспектор навестил мистера Кокса в его конторе в Сити. После долгих уговоров Кокс согласился помочь полиции и выдвинуть обвинение.

Государственное обвинение почти шесть месяцев готовило дело, прежде чем отправить его на рассмотрение в Службу уголовного преследования. Там почти столько же времени решали, поддержать обвинение или нет, но когда решение было принято, старший инспектор тотчас отправился на Честер-сквер и лично арестовал Кенни по обвинению в мошенничестве.

Мистер Дювин явился в суд на следующее утро, настаивая, что его клиент является образцовым гражданином. Судья выпустил Кенни под залог, но потребовал, чтобы он оставил свой паспорт в суде.

— Меня это устраивает, — сказал Кенни своему адвокату. — Раньше чем через пару месяцев он мне не понадобится.

Суд начался шесть недель спустя в Олд-Бейли, и вновь Кенни представлял мистер Дювин. Кенни стоя слушал, как судебный секретарь зачитал семь пунктов обвинения. Он не признал себя виновным ни по одному пункту. Обвинитель произнес вступительную речь, но присяжные, как часто бывает на финансовых процессах, явно не поняли ни одного слова из его пространных заявлений.

Кенни решил, что всё будет зависеть от того, кому поверят эти двенадцать добропорядочных мужчин и женщин — ему или мистеру Коксу, так как они вряд ли смогут разобраться в тонкостях Закона о защите данных.

Когда на третий день мистер Кокс приносил присягу, он произвёл на Кенни впечатление человека, которому можно доверить последние деньги. Он даже подумал, что, пожалуй, вложит несколько тысяч в его компанию.

Государственный обвинитель мистер Мэтью Джарвис задал мистеру Коксу несколько умело построенных вопросов, и в результате тот предстал честным и неподкупным человеком, который — ни много ни мало — считал своим гражданским долгом раз и навсегда искоренить отвратительное мошенничество, совершённое подсудимым.

Мистер Дювин встал и приступил к перекрёстному допросу.

— Позвольте вас спросить, мистер Кокс, вы видели объявление, о котором идёт речь?

Мистер Кокс посмотрел на него с праведным негодованием.

— Да, разумеется, видел, — ответил он.

— Скажите, в обычных обстоятельствах его качество было бы приемлемым для вашей компании?

— Да, но…

— Никаких «но», мистер Кокс. Либо его качество было приемлемым для вашей компании, либо нет.

— Оно было приемлемым, — процедил мистер Кокс.

— Ваша компания в конечном итоге заплатила за рекламу?