Впервые я увидел его на сцене, когда мистер Кагер, его дядя, пригласил всех в Королевский театр. Мама с Габриэллой были в таком восторге, что мы приехали аж за час до начала. На первом этаже театра открылась выставка фотографий истории балета, которую с большим энтузиазмом рассматривала мама, утянув за собой Гедеона. Габи попросилась за кулисы, я не знал, осуществима ли её прихоть, но когда сестра чего-то хотела, она была очень настойчива. Мы с ней отправились блуждать по зданию.

Прошло полчаса, прежде чем мы увидели артистов театра. Габи открыла рот от восхищения. Девушки в ярких костюмах поправляли макияж, щебетали, смеялись, повторяли движения. Почти все были чистокровными. Повсюду витал запах духов и лака для волос. Они нас не замечали и были увлечены подготовкой к выступлению. Мне пришлось приложить усилия, чтобы оттащить Габриэллу оттуда.

Мы прошли дальше, и в одной из комнат внезапно раздался громкий треск, словно что-то вдребезги разбилось. Габриэлла испуганно прижалась ко мне. Полукровки-работники подскочили и ринулись к приоткрытой двери.

– Мистер Кагер, пожалуйста, успокойтесь.

– Нет, нет, нет. – Леон, мой одноклассник, вырывался из чужих рук. Он был в костюме и сегодня должен был исполнять сольную партию в постановке. – Мне нечем дышать…

Кажется, он опрокинул большое зеркало. Повсюду валялись осколки.

– Воды! – крикнула девушка, отталкивая нас. – У кого-нибудь есть бумажный пакет?

Я взял Габи за руку, и быстрым шагом мы покинули это место. Габриэлла очень переживала за Леона, но, к нашему облегчению, он прекрасно выступил и сиял на сцене. Чуть позже я узнал, что у него бывали панические атаки перед выступлениями.

Когда прозвенел звонок, в класс вместе с преподавателем вошёл Леон. Он опустил голову, словно провинившийся мальчишка, и выглядел бледным, как полотно. Светлые волосы упали на лицо, но я даже со своего места видел тёмные круги под глазами. Его шея была обвязана медицинским бинтом. Преподаватель что-то шепнул ему на ухо, и Леон, не поднимая головы, прошёл и уселся на своё место рядом со мной. У нас были раздельные парты.

Время на химии мучительно тянулось. Я то и дело смотрел на свои наручные часы, мысленно подгоняя минутную стрелку. Леон завозился сбоку, и, когда преподаватель отвернулся, выписывая очередные непонятные формулы, на мою парту приземлился сложенный лист бумаги. От скуки мы, бывало, переписывались на уроках.

Я тихо развернул записку. У Леона был аккуратный («девчачий», сказал бы Скэриэл) почерк.

«Это правда, что Гедеон избил Оскара?»

Я посмотрел на Леона, но тот с усердием решал химическое уравнение в тетради.

«Откуда ты узнал?» – зачеркал я в ответ. Мой почерк сильно клонился вправо, буквы как будто тянулись к краю листа.

Я положил лист на его парту.

Ответ пришёл молниеносно, я даже не успел переписать с доски ни строчки.

«Бернард растрепал».

Бернард жил по соседству с Оскаром, поэтому всегда был в курсе событий жизни семейства Вотермил. Я не хотел продолжать этот разговор и сменил тему, зная, что Леон не любит обсуждать свои травмы.

«Что с твоей шеей?»

«Ничего серьёзного, плохо растянулся на тренировках».

«Ок».

Как я и думал, Леон не продолжил нашу переписку.

На истории мы работали в парах и обсуждали упадок Франции, революции и предпосылки к появлению Наполеона во главе страны. Леон был сегодня непривычно тихим. Мы больше не переписывались, и единственным утешением на занятиях оставалась Оливия, сидевшая за первой партой.

После того случая, когда Мартин, мой тупой как пробка одноклассник с соседнего ряда, поймал меня за любованием Оливией Брум, я старался меньше на неё пялиться или делать это не так открыто. Сегодня её волосы были заплетены в косу и украшены бирюзовой лентой. У них с братом тонкие вздёрнутые носики и большие синие глаза. Оливер, как обычно, сидел рядом. Он был выше её сантиметров на десять и немного крупнее, но, думаю, если переодеть его в женскую форму и накинуть парик, разницу почти не заметишь. Моя одержимость Оливией иногда казалась мне такой ненормальной, что, глядя на Оливера, я видел в нём её черты и даже задумывался о том, что он тоже в моём вкусе. В такие минуты я всё больше сомневался в своей ориентации.

В конце урока учитель, мистер Крон, сообщил о том, что мы должны объединиться в группы по четыре человека и подготовить проект. Я ненавидел групповые задания и работу в коллективе так же, как практические занятия по тёмной материи.

– Давай вместе? – шепнул мне Леон.

Я повернулся и кивнул ему. Осталось найти ещё двоих. Я избегал взглядом Мартина, что сидел с другой от меня стороны. Помимо того, что он был туп, Мартин также был грубым и надоедливым, и являлся последним человеком, с которым я бы хотел работать над проектом. Когда занятия закончились, я вспомнил, что меня поджидает Сильвия, и настроение упало до нуля. Я шёл к выходу с Леоном, по большей части молча, в то время как Кагер, кажется, приободрился и рассказывал мне о том, как провёл выходные.

– Можно с вами поговорить? – Кто-то тронул меня за плечо и остановил. Я повернулся и не смог скрыть удивления; Оливер смущённо улыбался мне, за его спиной стояла Оливия. – Не хотите вместе делать проект?

– Давайте, – первым отозвался Леон. – Мы как раз думали над тем, кого пригласить.

Ага, как же. Он рассказывал о том, что два дня лежал с температурой и умирал в своей кровати, отсюда и бледный вид, и мешки под глазами.

– Хорошо, тогда давайте обменяемся номерами телефонов, чтобы быть на связи и решить, когда начнём. – Голос у Оливера звучал мелодично и приятно.

– Мы вам напишем, – сказала Оливия, когда все номера были сохранены и мы неловко стояли в холле лицея. – Пока.

Она улыбнулась мне (ладно, мне и Леону), и я чуть не растаял. Её голос был нежнее, чем у брата.

Оливер помахал нам рукой, и они с сестрой первыми направились к выходу.

– Не думай, что я хочу тебя обидеть или что-то типа того, но ты не мог бы подтереть свои слюни, а то другие поскользнутся, – посмеиваясь, тихо проговорил Леон.

– Так заметно? – Я огляделся по сторонам.

– Да, – улыбнулся Леон. – Идём.

Мы вышли во двор и направились к главным воротам. За мной должен был заехать Кевин, а за Леоном – его водитель. Не знаю почему, но водители у Кагера стабильно менялись раз в полгода.

Когда я увидел Кевина, то удивился. Рядом с ним стоял Скэриэл. Они увлеченно болтали. Рыжий Кевин давно притягивал взгляды всех чистокровных в лицее, но со временем волна любопытства спала, а вот Скэриэл со своими чёрными как ночь волосами, прямиком с Запретных земель, шокировал сегодня многих. Я огляделся. Десятки светловолосых учеников из разных классов украдкой бросали любопытные взгляды на эту яркую парочку. Мало того, что Скэриэл впервые приехал в мой лицей, так вдобавок громко смеялся, притягивая ещё больше внимания.