— Ты нашел много красивых слов в оправдание того, что намерен ослушаться короля, не так ли? По просьбе твоей матери я даю тебе еще один, последний шанс. Посмотрим, что скажет Бранвен, чтобы уговорить тебя.

— Ты собираешься запереть меня до осени?

— Я посылаю за ней и вызываю ее ко двору. Завтра же самый быстрый гонец отправляется к лорду Герранту. Я пошлю ему свои извинения в связи с трауром, но я хочу видеть здесь их обоих как можно раньше. Я должен сказать госпоже Бранвен, что именно ее болван-жених собирается ей предложить, и прикажу отговорить тебя.

— А если она не сможет?

— Тогда ни один из вас никогда не выйдет из этого дворца. Никогда.

Галрион с болью в сердце почувствовал, что вот-вот расплачется. Никогда не выйдет, никогда не поедет снова в свой любимый лес, никогда не увидит, как падает снег на замерзшие ветки, на застывшую реку, — никогда?! И Бранвен тоже, как пленница, будет заточена на годы — и все это по вине ее жениха. Теперь, только теперь, когда над ним нависла эта угроза, он наконец понял, что действительно любит ее, ее саму, а не эту проклятую внешнюю красу..

В эту ночь Галрион не сомкнул глаз. Он ходил взад и вперед по своим комнатам, в отчаянии от страха, угрызений совести и невозможности что-либо предпринять. Гонцу потребуется три дня, чтобы добраться до крепости Ястреба, затем еще пять дней Бранвен и Геррант потратят на дорогу в Дан Дэверри. Он подумал, что удобнее было бы перехватить их по дороге, если он сможет выбраться из королевской крепости, хорошо укрепленной и охраняемой. Но то, чему он успел научиться, не поможет ему, Он был всего лишь подмастерьем, начинающим, в запасе у него только слабенькие трюки ученика, «Капля знаний и несколько жалких травок в твоем волшебном котелке, — упрекал себя Галрион, — ты ничем не лучше, чем женщина, едва освоившая колдовство!» Внезапно в голове у него созрел план и он даже засмеялся вслух. Но ему нужна была помощь. Ему не хотелось подвергать королеву такому риску, но больше обратиться было не к кому.

Утром он направил к Илейне своего пажа, умоляя прийти к нему. Она просила передать, что попытается, если на то будет королевское соизволение. Три дня Галрион ждал, отсчитывая мысленно каждую милю, на которую королевский гонец становился ближе к крепости Ястреба. В конце концов он послал пажа с просьбой, чтобы служанки королевы заштопали его старые рваные штаны. Столь банальная просьба едва ли могла встревожить короля, если бы он и узнал о такой безделице. Но хитрость сработала. На следующее утро королева сама принесла ему залатанные штаны, проскользнув в его комнату под видом служанки.

— Матушка, — бросился к ней Галрион, — тебе известны намерения короля?

— Да. И я сочувствую маленькой Бранвен так же как и ты, мой мальчик.

— Но она заслуживает еще большего сочувствия, потому что я недостоин ее. Ты поможешь мне, матушка, ради нее? Я дам тебе одежду для починки. Ты заберешь ее и велишь горничной, чтобы она оставила ее на столе в женской комнате на ночь. На том столе, что стоит возле двери.

— Хорошо, я все сделаю, — Илейна слегка вздрогнула. — И больше я ничего не хочу знать.

После полудня, когда гвардейцы должны были смениться после дневного дежурства, Галрион открыл дверь своей комнаты, чтобы поболтать. Ему как раз повезло — они сидели на полу и играли в кости.

— Можно и мне сыграть с вами? — сказал Галрион. — Если я сяду с этой стороны от двери, вы не нарушите королевского приказа.

Гвардейцы услужливо подвинулись. Обычно Галрион не делал ставок, играя в кости. Просто потому, что всегда знал, сколько выпадет… Сейчас, чтобы расположить к себе гвардейцев, он делал ставки, используя свое умение предвидеть. Он проигрывал намеренно.

— Вам сегодня не везет, мой принц, — заметил капитан. — Клянусь богами!

— А как может быть иначе? Все складывается против меня в последнее время! Если вы когда-нибудь завидовали принцу, пусть это будет вам уроком. Хуже всего потерять расположение своего отца.

Капитан кивнул в знак согласия.

— По правде сказать, на вашем месте я бы давно рехнулся… столько высидеть взаперти!

— Я и сам этого опасаюсь, — отозвался Галрион со вздохом. — Ночи больше утомляют, чем дни, потому что я не могу заснуть. Я знаю, что король дозволяет приносить то, чего я попрошу. Это касается и женщин тоже?

— Почему бы и нет, — капитан усмехнулся, перемигиваясь со своими людьми. — Что, среди горничных вашей матушки есть интересующая вас особа?

— Ты знаешь Мэй? Светловолосая девчонка… Я развлекался с ней время от времени.

— Ну вот и договорились. Мы потихоньку проведем ее сегодня ночью, — пообещал капитан.

В обеденный час Галрион отправил своего пажа за кувшином меда. Он приказал ему принести два кубка. Потом порылся в своем сундуке и достал пучки трав. Ре-гор научил его простым рецептам, и он привез свою ученическую работу домой как приятное воспоминание о днях, проведенных в лесу. Сейчас ему нужен был корень валерианы — наиболее сильного снотворного, применяемого травниками. Он приготовил щадящую дозу, потому что не хотел причинить Мэй вреда, и, кроме того, густой запах валерианы мог сорвать ему всю затею.

К полночи Галрион услышал хихиканье Мэй в коридоре. Капитан приказал ей вести себя потише. Он приоткрыл дверь и увидел Мэй, одетую в плащ с капюшоном, скрывающим ее лицо. На этом и был построен его расчет.

— Привет, моя милочка, — искренне обрадовался Галрион. — Как ты добра к обесчещенному принцу!..

Когда Мэй радостно рассмеялась в ответ, он зажал ей рот рукой, притворяясь испуганным.

— Смотри, чтобы она вела себя тихо, когда поведешь ее назад, — напомнил принц капитану.

— Слышала? — сказал капитан — Чтобы не пикнула, когда будем возвращаться.

Мэй кивнула, ее большие голубые глаза светились, как у ребенка, знающего какую-то тайну. Галрион впустил ее в комнату и закрыл за собой дверь. Мэй сбросила плащ и осталась в одном цветастом платье. «Довольно свободное, — подумал Галрион, — на меня как раз полезет». Он выбрал Мэй намеренно, потому что она была рослой и довольно крупной для девушки.

— Я велел, чтобы нам принесли меда, — улыбнулся принц, — присаживайся и выпей со мной.

— Вы всегда так обходительны, — защебетала Мэй. — Так жаль, что я вижу вас в немилости.

— Благодарю. А как насчет моей женитьбы? Это тоже огорчает тебя?

Мэй только пожала плечами и прошла в его спальню. Галрион подал ей кубок со снотворным, затем сделал глоток из своего, рассчитывая на то, что она послушно глотнет немного вслед за ним. Он сел рядом с девушкой на краешек кровати.

— Ну что ж, у нас были веселые деньки, — произнесла наконец Мэй. — Принц женится, когда это надо королевству. — Она усмехнулась, подмигнув ему: — Надеюсь только, что ваша жена никогда не услышит обо мне.