Геррант положил тяжелую руку ей на плечо и прижал девушку к себе.

— Ну, маленький мерзавец, — сказал Адорик, — что ты хочешь сказать в свое оправдание?

— Ничего, отец, — ответил Галрион, — я только прошу о единственной милости.

— Ты считаешь, что имеешь право о чем-то просить? — Адорик вытащил кинжал и поигрывал им в такт словам.

— У меня нет никаких прав, но просьба касается моей госпожи, — сказал Галрион. — Отошли ее отсюда, прежде чем убьешь меня.

— Обещаю, — сказал Адорик.

Бранвен вскрикнула, оттолкнула Герранта с такой силой, что тот чуть не упал, и, подбежав к королю, бросилась к его ногам.

— Умоляю, мой повелитель, пощадите его, — рыдала Бранвен. — Ради его матери, прошу вас! Если вам нужна кровь, возьмите мою!

Бранвен ухватилась за подол рубахи короля и с мольбой смотрела на него.

Она была сейчас так прекрасна!

Волосы раскинулись по плечам, слезы текли по ее бледному лицу, даже королевские гвардейцы смотрели на нее с жалостью.

— О, боги, — выдохнул Адорик, — ты так сильно любишь этого недоумка?

— Да, — ответила Бранвен. — Я пойду за ним куда угодно, даже в мир иной.

Адорик посмотрел на свой кинжал, затем медленно вложил его в ножны.

— Геррант! — взревел король.

Геррант подошел, взял Бранвен за плечи и хотел увести ее, но она отказалась покинуть круг. Галрион был так слаб, что едва держался на ногах. Он был недостоин ее. И как только он вновь осознал это, он ощутил себя раздираемым на части.

— Ну, прах и пепел, — смягчаясь, проговорил Адорик, — если я не могу перерезать тебе горло, Галрион, то как мне решить эту проблему?

— Ты мог бы отправить меня и мою госпожу в изгнали, — спокойно сказал Галрион, — это оградит нас всех от еще больших несчастий.

— Ах мерзавец! — Адорик шагнул навстречу и дал сыну оплеуху. — Да как ты смеешь?!

Галрион отшатнулся, не скрывая гнева, но удержался на ногах.

— Ты хочешь, чтобы я всем рассказал, из-за чего между нами произошла ссора? — с вызовом сказал Галрион. — Хочешь? Я ведь расскажу!

Адорик застыл на месте, как загнанное животное.

— Или мне лучше принять изгнание? — продолжал принц. — И ни один человек не узнает о нашем споре.

— Ублюдок, — прошептал король так тихо, что Галрион еле смог услышать его.

Он повысил голос.

— О причине нашей размолвки никто знать не должен. Итак, Мы объявляем Нашему сыну Галриону, что Мы лишаем его всех званий и чести и изгоняем из наших владений навсегда. Мы отказываем ему в Наших землях, Мы отказываем ему в крове. Он никогда не сможет принять присягу королевского подданного. — Король остановился, переведя дух, — И Мы лишаем его имени, которым нарекли при рождении. Мы присваиваем ему новое имя — Невин. Ты слушаешь меня? Невин — то есть Никто. Вот твое новое имя.

— Я буду носить его с гордостью, — сказал Галрион. Бранвен высвободилась из объятий Герранта. Она улыбнулась так счастливо, словно почувствовала себя принцессой, которой могла бы стать, если бы ее жених не выбрал путь изгнанника. С благодарной улыбкой Галрион протянул ней руку.

— Остановитесь! — Геррант бросился между ними. — Мои повелитель, мой король, что же это? Могу ли я выдавать единственную сестру замуж в изгнание?

— Она моя невеста, — твердо произнес Галрион. — Твой отец дал свое согласие.

— Замолчи, Невин! — Адорик снова дал ему пощечину. — Лорд Геррант, говори!

— Мой повелитель! — Геррант упал перед королем на колени — ноги его больше не держали. — Действительно, мой отец благословил ее, и я, как его сын, должен выполнить обещание. Но мой отец выдавал ее за принца в надежде на благополучную и счастливую жизнь. Он любил ее. А что ждет ее теперь?

Пока Адорик раздумывал, Галрион ощутил, что пророчество двеомера ледяным крылом коснулось его спины. Он шагнул вперед.

— Отец, — начал он.

— Не смеешь больше так обращаться ко мне. — Адорик сделал знак гвардейцам. — Держите нашего «никого» покрепче.

Два гвардейца схватили его и скрутили руки за спиной, прежде чем он попытался увернуться. Бранвен стояла не шевелясь. Ее лицо побелело, и Галрион испугался, как бы она не упала в обморок.

— Умоляю вас, мой повелитель, — продолжал Геррант, — если я допущу эту свадьбу, что я буду за брат? Как смогу я претендовать на то, чтобы стать главой, клана, если я не смогу отстоять чести сестры? Мой король, я умоляю вас, если вы цените клан Ястреба, — не допустите, чтобы это произошло.

— Да будет так. Мы освобождаем тебя от того обещания, который дал твой отец, — произнес король.

— Герро! — зарыдала Бранвен. — Ты не смеешь! Я хочу уйти! Герро, отпусти меня!

— Замолчи! — Геррант шагнул к ней, простирая руки. — Ты не знаешь, какая жизнь ожидает тебя, если ты отправишься бродить по дорогам, словно нищенка.

— Мне все равно, — Бранвен отталкивала брата в исступлении. — Герро, Герро, как ты можешь так поступить со мной?! Позволь мне уйти!

Геррант на секунду задумался, но потом вскинул голову.

— Я не желаю получать сообщение, что моя сестра умирает при родах просто потому, что ее муж не может позволить себе пригласить акушерку. Я не хочу знать, как ты будешь умирать от голода где-нибудь на зимней дороге. Я лучше умру сам!

Это было трогательно, сильно сказано, но Галрион знал, что все эти красивые слова Герранта были смертельной, ядовитой ложью. Холодок предвидения бросил его в дрожь. Он начал вырываться и даже укусил за руку человека, державшего его, но за это он получил лишь удар по голове, от которого все поплыло перед глазами.

— Ты не прав, Герро, — твердила Бранвен, вырываясь из его рук, — я знаю, что ты не прав. Я хочу уйти с ним.

— Прав или не прав, но я теперь — глава клана, — отрезал Геррант, — и ты не ослушаешься меня.

Бранвен предприняла еще одно, последнее усилие, чтобы вырваться, но брат держал ее крепко. Пока он оттаскивал ее прочь, Бранвен рыдала от бессилия. Геррант увел ее в палатку. Адорик жестом приказал гвардейцам отпустить Галриона.

— Пусть Невин убирается прочь, — приказал король, протягивая сыну кинжал. — Это единственное оружие, которое разрешено иметь изгнаннику. У тебя должна быть припрятана где-то лошадь, иначе тебя бы не было здесь. — Он взял кошелек, висевший на поясе, и вынул из него несколько монет: — А это — серебро изгнанника. — Он вложил монеты в руку Галриона.

Тот посмотрел на них и швырнул их королю в лицо.

— Уж лучше я умру с голода!

Как только гвардейцы расступились перед ним, Галрион покинул лагерь. На перевале он оглянулся, бросив последний взгляд на палатку Бранвен. Затем побежал, пробираясь через кусты, пересек лесную дорогу и, споткнувшись, упал на колени рядом с гнедым мерином. Он горько плакал, но не о себе, а о судьбе Бранвен.