специальный раб, в обязанность которого входило громко выкрикивать имена гостей. Его называли «номенклатор». Отсюда «номенклатура» – список имен или названий, в советском случае – список должностей, кандидатуры на которые предварительно рассматриваются, рекомендуются и утверждаются соответствующим комитетом партии (райкомом, горкомом, обкомом и т. д., вплоть до ЦК ВКП(б)). Инициатором официального оформления номенклатурных списков был именно Сталин.

Согласно постановлению 1923 года было создано 7 комиссий по пересмотру состава работников основных государственных и хозяйственных органов. Комиссии занимались промышленностью, кооперацией, торговлей, транспортом и связью, финансово-земельными органами, органами просвещения, административно-советскими органами. Отдельная комиссия курировала наркоматы иностранных дел и внешней торговли. Список 3500 наиболее важных постов, в том числе членов Совнаркома, ВЦИК, ЦИК СССР, членов президиумов и коллегий наркоматов, руководство ВЦСПС и ВСНХ и т. д., вплоть до руководителей крупнейших промышленных предприятий и кооперативов, составил номенклатуру № 1. Заместители начальников главков и управлений центральных органов попали в другой список – номенклатуру № 2, а руководители на местах составили номенклатуру № 3. Всего в номенклатуру тогда было включено 13 163 человека. Это была номенклатура ЦК РКП(б). Дальше следовали номенклатурные работники, находящиеся в ведении республиканских, областных, городских и районных комитетов партии.

Фактически принадлежность к партии в сталинскую эпоху стала аналогом принадлежности к дворянству до 1917 года, поскольку открывала дорогу к карьере на государственной службе, т. е. к попаданию в номенклатуру, пусть даже самого низкого уровня – для этих должностей членство в партии было обязательным.

Советские органы существовали только как ширма, прикрывавшая от народа диктатуру партии. Все решения как бы принимались от имени Совета министров, исполкомов местных Советов, правительств союзных республик. Широкая публика не ведала, что каждому такому решению предшествовала соответствующая директива партийного органа. Когда в 1923 году заместитель наркома внешней торговли М. И. Фрумкин передал постановление пленума ЦК ВКП(б) о монополии внешней торговли уполномоченному Наркомвнешторга Украины и сослался на это постановление в телеграмме торгпредам, то удостоился гневной отповеди от Бюро Секретариата ЦК: «Постановления ЦК оформляются в советском порядке в виде законодательных актов или распоряжений. Поэтому сами вопросы часто по существу не являются секретными, но, наоборот, доводятся до сведения широких слоев населения в советском порядке. Секретным является порядок прохождения вопросов через партийную организацию, постановления которой являются директивой партии тому или иному члену. Поэтому каждый член партии, получив директиву партийного органа, проводит таковую в жизнь от своего имени по занимаемой должности»[39]. Зиновьев и Каменев, с опозданием осознав, что Сталин забрал всю власть в партии и стране, попытались дать ему бой на XIV съезде партии в декабре 1925 года. Выступая на съезде, Лев Борисович Каменев заявил: «Мы против того, чтобы создавать теорию «вождя», мы против того, чтобы делать «вождя». Мы против того, чтобы Секретариат, фактически объединяя и политику, и организацию, стоял над политическим органом. Мы за то, чтобы внутри наша верхушка была организована таким образом, чтобы было действительно полновластие Политбюро, объединяющее всех политиков нашей партии, и вместе с тем чтобы был подчиненный ему и технически выполняющий его постановления Секретариат… Лично я полагаю, что наш генеральный секретарь не является той фигурой, которая может объединить вокруг себя старый большевистский штаб… Именно потому, что я неоднократно говорил это т. Сталину лично, именно потому, что я неоднократно говорил группе товарищей-ленинцев, я повторяю это на съезде: я пришел к убеждению, что тов. Сталин не может выполнить роли объединителя большевистского штаба…»[40] Это был глас вопиющего в пустыне. Ведь делегатов съезда за пределами лояльной Зиновьеву ленинградской парторганизации назначал полностью подвластный Сталину секретариат. Это одно уже предрешало исход борьбы со всеми оппозициями. Восстание секретариата случилось лишь один раз в истории – против Хрущева, который уж очень нервировал аппаратчиков своими экспериментами и критикой Сталина, критикой, во многом лишавшей их смысла существования.

После поражения на XIV съезде «Новая оппозиция» во главе с Зиновьевым и Каменевым в начале 1926 года объединилась с «Левой оппозицией», возглавляемой Троцким. Вместе они создали «Объединенную оппозицию», но это уже не поколебало сталинский контроль над партией. Поражение оппозиции было предрешено.

В период борьбы с оппозицией Сталин не раз прибегал к угрозе своей отставкой. Это был чисто риторический прием, призванный сплотить вокруг него партийные ряды. Впервые Сталин написал заявление об отставке 19 августа 1924 года. Это была хорошо рассчитанная игра на высокопоставленную партийную публику, ибо Иосиф Виссарионович прекрасно знал, что никто его отставку принимать не собирается. Заодно Сталин «опустил» в глазах соратников по партии своих коллег по «триумвирату» Каменева и Зиновьева, все более превращавшихся в конкурентов в борьбе за ленинское наследство и власть в партии и в стране. Его письмо пленуму ЦК РКП(б) гласило:

«Полуторагодовая совместная работа в Политбюро с тт. Зиновьевым и Каменевым после ухода, а потом и смерти Ленина, сделала для меня совершенно ясно невозможность честной и искренней совместной политической работы с этими товарищами в рамках одной узкой коллегии. Ввиду этого прошу считать меня выбывшим из состава Пол. Бюро ЦК.

Ввиду того, что ген. Секретарем не может быть не член Пол. Бюро, прошу считать меня выбывшим из состава Секретариата (и Оргбюро) ЦК.

Прошу дать отпуск для лечения месяца на два.

По истечении срока прошу считать меня распределенным либо в Туруханский край, либо в Якутскую область, либо куда-либо за границу на какую-либо невидную работу».

Сталин юродствовал, предлагая отправить себя на места былых ссылок, Сталин издевался над коллегами по Политбюро, которые все еще терпели эти издевательства, видя в генсеке единственную и желаемую альтернативу Троцкому. И, разумеется, пленум отставки не принял.

Еще раз Сталин попросился в отставку 27 декабря 1926 года, в разгар борьбы с троцкистско-зиновьевской оппозицией, мотивируя свою просьбу тем, что «не в силах больше работать на этом посту» и нисколько не сомневаясь, что товарищи по партии эту просьбу отвергнут. А третий раз, для законченности сюжета, Сталин заявил о намерении уйти в отставку 19 декабря 1927 года, в официальный день своего рождения и вскоре после окончательной победы над Троцким. Во всех трех случаях это был не более чем риторический жест, поскольку Иосиф Виссарионович нисколько не сомневался, что ЦК единогласно (или почти единогласно) попросит его остаться[41]. И Ленин, и Сталин делали упор на построение социализма прежде всего в одной стране. В этом было их принципиальное отличие от Троцкого, который мыслил себе победу коммунизма только в мировом масштабе. На самом деле даже теоретической возможности победы мировой революции, хотя бы в виде ее торжества не только в России, но еще также, например, в Германии и Италии,