К утру десантники вышли к разрушенной ферме. Около глиняного покосившегося здания двое абреков, постелив на покрытой утренней росой траве плащ-палатку, занимались противоестественной любовью.

Обалдевший Цыган, шокированный неожиданной сценой, зашевелился в кустах, меняя позицию.

И пропустил главное.

В дверном проеме дощатого сарая рядом со зданием мелькнул силуэт еще одного бандита. Вооруженного. Он заметил шевеление в кустах, с молодецким гиканьем вскинул уже взведенный автомат с опущенным флажком предохранителя.

Цыган понял – эта пуля его. Абрек целил точно в то место, где прятался десантник, и тот не успевал сделать ничего. Загрохотал автомат.

Пули вспороли воздух с неприятным вжиканьем…

Из всех федеральных сил в Ичкерии батальону внутренних войск, расквартированному рядом с селом Чехов-юрт, пришлось тяжелее всех. Основная часть личного состава на момент мятежа несла службу на заставах, блокпостах и в патрулях. Войсковая часть была обескровлена в первые часы боевых действий. А через пару дней, после обработки минометами и малой артиллерией, на расположение батальона ринулись обкуренные гашишем боевики. Впереди себя они гнали обшитые металлическими пластинами грузовики, автобусы и два БТРа. Бойцы расхлопали их всех на подходе, подожгли БТР, но сами тоже понесли потери.

После неудачного штурма к ним повадились парламентеры. Очередной абрек с белым флагом, подойдя поближе, орал истерично:

– Уходите отсюда! Оставьте нашу землю, она не для неверных! Аллах милосерден. Мы всех отпустим.

– Ты себя с Аллахом не равняй! – кричал в ответ командир батальона – молодой подполковник, разукрашенный шрамами.

– А не то сгниете! – кликушествовал парламентер и, входя в раж, обещал немыслимые кары: – Головы отрежем! Собакам скормим!

– Я еще на твоей могиле водочкой побалуюсь, баран горный! Чтоб тебе в аду шайтаны хер оторвали! – кричал в ответ командир.

Мятежники установили мощный громкоговоритель и с утра до вечера агитировали неверных сдаться на милость победителя. Солдат призывали игнорировать приказы офицеров и сложить оружие, потому что молодых ребят ждут матери дома живыми, а не в цинковых гробах грузом двести. Моджахеды обещали всем сдавшимся милосердие и жизнь. Что такое милосердие по-вайнахски, офицеры насмотрелись еще в Первую Ичкерскую войну, когда, пораженные на миг вирусом малодушия, некоторые военнослужащие выходили с поднятыми руками. Потом их отрезанными головами боевики играли в футбол.

– Ну что думаешь, комбат, бросили нас? – спросил командира батальона вечером, поедая скудный ужин, полковник из Главкомата внутренних войск МВД России, которого перед мятежом занесла нелегкая инспектировать эту часть. – Что тебе твой опыт подсказывает?

– Это вас, москвичей, спросить надо! В столице мысли все больше глобальные, государственные. А у нас одна забота – как от сволочей отбиться. И будем отбиваться… Хрена лысого нас нохча возьмет…

На Большой Земле тоже было не скучно. Террористическое подполье не жалело сил, чтобы распространить боевые действия на всю Россию.

Первая бомба рванула в питерском метро в час пик, унеся три человеческие жизни.

Следующий теракт произошел в торговом центре в Уфе – шахид привел в действие взрывное устройство, затесавшись в толпу, глазеющую на презентацию новой зубной пасты и мечтающую урвать тюбик на халяву… Пять трупов…

Сотрудники милиции перешли на усиленный режим несения службы. На улицах были выставлены дополнительные наряды и посты. Обычно эти мероприятия бесполезны, но тут они неожиданно принесли результат. На окружной дороге Москвы усиленный наряд ГАИ тормознул грузовую «Газель» с двумя ящиками автоматов, семью килограммами пластита и заготовками для изготовления поясов шахидов.

В многочисленных мечетях на территории России звучали призывы не дать в обиду братьев-мусульман и подняться на священный джихад. И нередко эти слова находили отклик в душах правоверных.

В ответ по телевизору выступил главный муфтий страны с заявлением, что у мусульман России нет другого пути, как идти в ногу со своей страной и с русским народом. И что пророк Мухаммед категорически выступал против насилия над людьми, в том числе другой веры. И представители всех традиционных религиозных конфессий должны жить в мире и согласии… В тот же вечер его машина была обстреляна из пистолета-пулемета «ПП-90». Били на перекрестке, у светофора около Театра Советской Армии, из остановившейся рядом «Тойоты». Пули прошили понизу «БМВ» муфтия, повредив духовному лидеру мусульман обе ноги. Нападавшие не стремились его убить – иначе взяли бы прицел чуть выше. Просто предупредили, чтобы впредь следил за тем, что говорит…

Около здания МГУ прошел студенческий митинг «Молодежь за демократию». Студенты красовались в изготовленных в больших количествах майках «Ичкерию – на свободу!», «И опять Россия тюрьма народов?!». С транспарантов взирали портреты Че Гевары и Ахмедханова.

Союз демократических сил собрал пресс-конференцию, в которой вновь было озвучено официальное мнение партии – немедленно садиться за стол переговоров с мятежниками. Никаких военных действий. Отвести войска от границы с Ичкерией. В общем, мораль ясная: чтобы не было войны и терактов, надо быстренько капитулировать… Тем более Европейская Ассамблея приказала.

Подливали масла в огонь лидеры крайне левых партий и движений. Среди их кардинальных предложений самыми мягкими были: обнести мятежную республику колючей проволокой, установить вышки с пулеметами, нохчей выселить из России, стрелять в каждого, кто поползет через границу, и нехай дохнут в своей Свободной Ичкерии с голоду и холоду. Только ни в коем случае не воевать. Нельзя лить русскую кровь. Нечего вводить войска – они нам для другого пригодятся. Лучшее решение, конечно, ядерная бомбардировка, но, жалко, Европейская Ассамблея не позволит, да и экология пострадает…

И опять прогремели взрывы. Жахнул начиненный тротилом грузовик в военном городке в Ростовской области. Восемь погибших. Удалось предотвратить взрыв жилого дома в Дагестане, рядом со взорванной в 2001 году девятиэтажкой пограничников.

В Краснодаре у порога собственного дома с двух стволов демонстративно расстреляли заместителя командующего военным округом, который отлично зарекомендовал себя во Вторую Ичкерскую войну.

В ответ – тщетные попытки власти закрутить гайки. Милицейские рейды стали проводиться чаще. Проверки паспортного режима – жестче. Наезды на ичкерские коммерческие структуры – агрессивнее…

Между тем новое Правительство и Законодательный совет Свободной Исламской Республики Ичкерия продолжали развлекаться воззваниями к людям доброй воли, посланиями в ООН и правозащитные организации. При этом для экономии сил и времени письма от имени ичкерского Парламента на голосование не выносились, их строчили в Президентском дворце многочисленные советники Ахмедханова, иногда являя миру поразительные образцы иезуитского стиля. И все эти попытки втянуть в разборки другие страны нашли живой отклик. К пиру во время чумы начала активно подтягиваться международная прогрессивная общественность.