— М-м, э-э-э… — промычала я. — Привет, Джек!

Мысли быстро завертелись в голове.

— Видишь ли, — сказала я, — не хотела расстраивать твою маму, не рискнула позвонить от себя. Мне просто понадобился твой нынешний адрес. Я решила, что так будет проще его узнать.

— А зачем тебе нужен мой нынешний адрес?

— По телефону трудно объяснить. Я подумала: может, мы могли бы увидеться…

— Не думаю. — И он повесил трубку.

Нервно улыбаясь, я пробубнила себе под нос: «Хорошо все получилось» — и рухнула на свой рабочий стол. Ноги стали ватными, как будто вот-вот отвалятся.

— Надеюсь, у тебя все в порядке? — Грег стоял в дверях. Я изобразила повышенное внимание.

Грег с растерянным видом держал в руках плошку с кашей. Я точно знала, что каша холодная, но Грег все равно ее съест. Это повторялось каждое утро. Он варил кашу, пока она не становилась вязкой, как клей. Потом что-нибудь неизбежно отвлекало, и он весь день ел эту кашу по ложке. Мне нравилось смотреть, как Грег бродит по офису с тарелкой холодной каши в руках. От этого в офисе я чувствовала себя как дома. Но не сегодня. Из гордости я не приносила на работу свои личные драмы. Мы и так целыми днями занимаемся чужими драмами, просто не до своих.

Когда Грег принимал меня на работу, я упомянула, что разведена, и спросила, имеет ли это какое-нибудь значение. Он признался, что предпочитает брать на работу именно разведенных, потому что считает их обладателями душевного равновесия, даже если они в депрессивном состоянии.

— Но я не в депрессии, — ответила я. — Вообще- то я вполне счастлива.

— Хорошо. Тогда скажи, как ты будешь себя чувствовать, когда придется сказать человеку, что супруг его обманывает?

— Мне тяжело будет сообщать дурные вести, — сказала я, как мне казалось, дипломатичным тоном, — но моя позиция такова: они имеют право это узнать, хотят это узнать и должны это узнать.

— Это они так думают, что хотят узнать, — Грег помолчал. — Вообще-то я аморален. Наша работа в принципе аморальна. Я боюсь моралистов, которые приходят сюда и меня осуждают.

— А за что вас осуждать? — Я подалась вперед. — За то, что вы выясняете правду? Если кому-то не нравится, что ты раскрываешь обман, значит, скорее всего, эти люди сами не без греха. Такие люди, как вы, не должны чувствовать себя виноватыми. Вы просто вестники. Пока кому-то не стало больно, он к детективу не обратится.

Улыбаясь, Грег медленно кивнул с полузакрытыми глазами.

— Хорошо говоришь, — одобрил он.

Поэтому вопросом чести для меня было делать вид, что я в душевном равновесии. Это подсказывал мне голос разума.

— Никаких личных проблем. — Я легко вздохнула в манере героя детской передачи «Бисто Кид», вскинув голову как бы в ожидании солнечного завтра. — Жизнь просто не может быть лучше!

Грег поставил на мой стол свою кашу. Мне пришла в голову жуткая мысль, что он заставит меня съесть ее в наказание за вранье, но он сказал: — Выкладывай, девочка. У меня столько секретов за душой, одним больше, одним меньше — ничего не изменится.

Он улыбнулся мне, а я скорчила ему в ответ гримасу. Было ясно, что, когда он был моложе, женщины пачками падали вокруг него. Да и сейчас он не был обделен женским вниманием. Он выглядел очень даже, несмотря на изможденный вид. И ему хватало ума не задирать от этого нос.

— Расскажу, — согласилась я, — но только никому не говори.

Я решила придерживаться фактов и не вносить эмоций в свое повествование. Ему понравится. Я слышала, в некоторых конторах сотрудницы устраивают истерики в присутствии своих начальников. Габриелла как-то работала в женском журнале мод и рассказывала, что каждую секунду, хоть на ленч спорь, в сортире рыдает кто-нибудь из сотрудниц. Услышав об этом, я порадовалась, что работаю не там. У нас такого не бывает (зато часто рыдают клиенты). Не люблю я зрелища рыданий, мне становится страшно. Если кто-то плачет, не обращая внимания на присутствующих, значит, с ним случилось что-то ужасное.

— Мне кое-что понадобилось от бывшего мужа. Я ему позвонила. Он не обрадовался моему звонку.

— Наверняка понадобилось что-то важное, — сказал Грег с участливым выражением лица.

— Да. Поэтому я найду способ это получить.

Я не хочу показаться Грегу размазней. Такого не забывают. Ты можешь быть совершенством, как Микеланджело, но стоит совершить один промах, и помнить будут только его.

— Значит, готова к драке?

— Ко всему.

Грег улыбнулся:

— Хотел бы я посмотреть на того, кто рискнет тягаться с тобой, Ханна.

Не могу сказать, что для Грега я как дочь, которой у него никогда не было. Эта затасканная фраза в данном случае не совсем соответствует истине. Но все же он мне симпатизирует. Я считаю, что такая симпатия допускает некоторую фамильярность, а отсюда один шаг до полной бесцеремонности. Поэтому я была настороже.

— Он мне не подходит, — сообщила я, нахмурившись. — Поэтому мы развелись и не виделись десять лет. — Тут я улыбнулась, демонстрируя наплевательское отношение к этому факту.

— И чем занимается этот экс-муж?

— Театральный агент. — Я закатила глаза, давая понять, что считаю эту работенку самым идиотским занятием в мире!

Но Грег, сам профи по выполнению идиотской работы. Однажды он сказал: «Мне платят за игру в шпионов», при упоминании о родственной ему душе насторожился.

— Интересно. Как его фамилия? С кем он работает?

— Не знаю.

— Ну уж фамилию-то ты знаешь, девочка, ты же была его женой!

— Прости, ты меня не понял. Я не знаю, с какими актерами он работает. А зовут его Джек Форрестер.

— Я слышал это имя. — Грег сделал серьезное лицо.

— Да что ты. Уверен?

— Ну-ка, постой. — Грег прошлепал из комнаты, оставив на моем столе свою застывшую кашу. Я ее убрала из своего поля зрения. Несомненно, Джек достиг огромного-преогромного успеха. Ну что ж. Значит, заслужил. Не могу сказать, что он был лентяем. Он хотел стать именно театральным агентом, потому что, по его словам, ему показалось занятным «наживаться на тех, кто придуряется, чтобы заработать себе состояние». Но, насколько я знаю Джека, он решил стать театральным агентом не только из этих соображений. Это не удивительно, что он преуспел в бизнесе, где от личности требуется жесткость и при этом личное обаяние. Думаю, Джек получил то, чего хотел, ни от чего не отказываясь (кроме меня). Я не могла не позавидовать ему.

Ход моих мыслей прервал телефонный звонок:

— Ханна?

— Да.

— Это Джейсон.

— Привет, Джейс! Как дела?