— Я не вампир! — горячо возразила Олимпиада.

— Ага, а я дракон с подпиской о невыезде. Охранник превратился в рогатое чудовище и его пристрелили. Они никогда не озвучивают правду до конца. Жажда мучит, девочка? Не так ли? Покусала человечка и думаешь, тебе все сойдет с лап?

— Нет! Я не хотела, чтобы все так получилось!

— Жаль, но действительно мог бы с тобой повеселиться, неплохо провести время… например в одной постели обнаженными пару часиков, но увы, увы, — его взгляд стал жестким. — Я убью тебя.

Его прыжок протяженностью двадцать метров поистине грандиозный заставил ее открыть рот. Она еле успела отскочить от когтей, когда он пролетал мимо нее и опустился в метре от ее фигуры. Мужчина зарычал как зверь, оскалив белоснежные зубы и расставив руки в стороны.

— Сражайся, адское отродье! Иначе меня обвинят в избиении младенца!

— Я не хочу!

— Как знаешь! — ударил в землю.

Девушка непроизвольно подскочила, и едва не была нанизана на его руку, как цыпленок гриль. Если бы Лима не зацепилась когтями за остатки цепи, то можно было писать некролог. Она выстрелила из хвоста, но вспышка не причинила ему существенного вреда, лишь разозлила. Олимпиада попробовала блокировать его удар. Но встретилась с такой силищей, что ее отбросила на стену, оставив в ней приличную вмятину. Лима закричала, когда, выставив руку перед собой, почувствовала, как острые зубы вонзаются в плоть, и резкими движениями вырывали из нее куски мяса.

Трибуны взрывались криками. Такого впечатляющего представления они еще не видели за все время существования арены.

Изо всех сил Лима врезала ему по лицу. Он отлетел от удара, пропахав землю в метр глубиной. Тут же вскочил и снова оскалился окровавленными зубами. На его лице остался след от пяти когтей.

— За что ты меня так ненавидишь?!

— За то, что ты существуешь! Адские вампиры должны гореть в бездне, где им самое место! — прорычал парень и бросился на нее с еще большим остервенением.

Девушке удалось вонзить свои зубки в его плоть, но надолго задержаться не дали. Голову дернуло от звонкой пощечины. Он быстро обхватил Лиму за подбородок, намереваясь сломать позвонки. Она закричала. Звуковая волна отразилась от решетки, защищенной магией, попала в них двоих. Лима освободилась из захвата, пронеслась кувырком по земле, поднимая столб пыли. Встать на ноги так же быстро, как противник, не удалось. Взгляд мутило, кашель сопровождался кровью.

Лима увидела приближающийся кулак. Мощным ударом «мясник» намеревался проломить ей череп. Пришли в движение ее волосы, хлестнули его как бичом. Закрутилась метель. Песок покрыл сантиметровым слоем снега.

Смутно девушка слышала, как люди делали ставки. Их крики сводили с ума, а тут еще этот быстрый как тушканчик прыгал перед глазами. Поймав парня в поле зрение, она закричала так сильно, насколько смогла. Его закрутило в воздухе. Зацепившись когтями за камень в стене, с омерзительным звуком он проехал вниз. Лима встала на ноги.

— Мне начинает надоедать! — его голос уже не так красив, рычание зверя — иначе не назовешь.

Олимпиада, охрипшая и хромая, отступала. Он приблизился совсем близко. Она в отчаянии разорвала кофту на груди. Мужчина всего на миг застыл от увиденного, но этого хватило, чтобы выстрелить в него из хвоста в упор. Лима надеялась, что он хотя бы потеряет сознание. Как назло ничего подобного не случилось. Парень столкнулся со стеной и от места удара пошла глубокая трещина.

Лима лихорадочно соображала, что же ей делать. Взгляд уткнулся в стену. Единственное, что ее могло спасти — если сражение остановят судьи. Но что сделать? Может поставить под угрозу многочисленную аудиторию?

Прицелившись, она выстрелила. Ее противник удивленно проводил взглядом луч. Трещина прилично расширилась. Послышались испуганные крики людей. Лима разъяренная как сто ос молотила хвостом по стене, от которой отлетали приличные куски камня. Среди зрителей началась паника. Они не то, что покинули стадион, а просто повыпрыгивали из него.

— Выпустите меня! Сволочи! — кричала девушка охрипшим голосом, с ужасом наблюдая, как приближается ее смерть в прекрасном образе мужчины с оскалом монстра.

Быстро опустилась клетка, придавив хвост. От боли он исчез. Кожа приобрела обычный свой облик, слегка бледноватый, но без чешуи. Волосы перестали двигаться.

Рядом раздавалось разочарованное рычание.

— Это еще не конец! Слышишь?! Мерзавка! — проговорил с угрозой, взявшись за красные прутья. — Дай мне только выбраться и я убью тебя! Проклятый вампир!

Ее клетка поползла вверх, судьи смотрели на них с неприкрытым испугом.

— Определите ее к десяткам.

— Сменить семерку на десятку?

— На одиннадцать и ему тоже.

У спрашивавшего глаза округлись.

— Вы уверены?

— Да.

— Сволочи, выпустите меня! Я домой хочу! — выкрикнула Лима нормальным голосом. — Я вам ничего не сделала, а вы меня в клетку посадили!

— Уведите, — отмахнулся судья.

— Дайте мне только вырваться! Сволочи!

Лима бессильно опустилась на кровать, на удивление чисто застеленную и без блох с клопами. Она смотрела, как проплывают мимо разноцветные клетки.

— Ничего, Крик, мы тебя еще навестим! — напряженно крикнула Экрис. У нее все еще перед глазами стояла арена. — Мы этим козлам дебош устроим, они нас сами к вам поселят!

Лима грустно улыбнулась и помахала вяло рукой. Ее повезли дальше, среди тех, кто еще казался таким далеким. Она старалась не обращать на них внимания и просто сидеть на своей кровати. Девушка пропустила момент, когда передвижная тюрьма остановилась. Спертый воздух, темное помещение с железными заслонками. Где-то в углу противно капала вода. Лиме вспомнилось, как люди сходили с ума от звука падающей капли. Девушка грустно улыбнулась. После того, что ей пришлось пережить за последнее время, странно, что она не лишалась рассудка.

Впервые Олимпиада обратила внимания на тот факт, что видит в полной темноте. Живые выглядели желто-оранжевыми пятнами. Затем все менялось и приобретало яркие краски, как если бы кто-то облил мир гуашью. Появились несколько цветов, которым она не могла подобрать названия. Ей всегда казалось, что ночные существа видят мир черно-белым. Но вампир принадлежал иному измерению. Каждый камень имел свою историю и свой цвет. Соседей можно читать как книгу и отчетливо видеть каждый поступок совершенный ими. Их мысли теряли секретность. Становились прозрачными и легкодоступными.

Неприкрытой ненавистью горел взгляд проезжавшего мимо ее клетки «мясника». Его раны затянулись. Он не остался среди них, а уехал в неизвестном направлении. Лима была несказанно счастлива, что не будет ощущать на себе его страшного взгляда.

Через час до ее острого слуха донеслись веселые крики. Экрис с Гурлуном подъезжали.