— А нам потренироваться надо, — подхватил Хинтерштойсер. — На плацу некогда альпинизмом заниматься. Спасибо доктору, вытащил. Вольный воздух, скалы — и никакого начальства. Как хорошо! Правда, Тони?

Курц, от природы куда менее многословный, кивнул в ответ.

— А почему интересного нет? — вмешался белокурый Иоганн. — Свет действительно горит, я сам видел.

— Новента! — рявкнул сержант. — Иди хвороста в костер подложи!

— Но он горит! — парень встал, одернул рубашку. — Синьор Ларуссо, вы же помните, я рапорт составил. Начинается за четыре дня до полнолуния. Сначала просто вроде красной дымки, а перед полнолунием луч появляется. Как у прожектора, только побольше…

Сержант застонал и показал подчиненному кулак. Тот понял и исчез.

— Горит… Любопытно! Про красный луч писали в старых хрониках, — задумчиво проговорил доктор. — Если так, значит, землетрясение действительно разрушило стену. Синьор сержант, а почему это приказано скрывать?

Никола Ларуссо пожал крепкими плечами.

— А мне откуда знать? Велено пресекать и не распространять. Кажется мне, доктор, что синьоры из Рима первые хотят пещеру осмотреть. А то получится, что все сливки, уж извините, синьоры, иностранцам достанутся.

— Но подниматься нам прямо не запретили, — рассудил Отто Ган.

— А мы и не будем подниматься, — подхватил неунывающий Хинтерштойсер. — Мы тренировку проведем.

Курц согласно кивнул.

— Завтра с утра. Там ничего сложного. Всего один подъем, обычное положилово, грести не придется. Мы с Андреасом сбегаем, поглядим, какие там хапалы и какие мизера. Наметим точки страховки, крюки вобьем. И насчет веревки прикинем, вдруг там жумарить надо? А потом вернемся, отдохнем и вместе замочалим.

— Да, ерунда, это не по отрицательной сыпухе дюльферять, — махнул рукой Андреас[30].

Все с уважением поглядели на специалистов. Доктор взял рюмку, остальные охотно последовали его примеру.

— А можно мы тост скажем? — спросил Хинтерштойсер.

Никто не возразил. Скалолаз, внезапно став серьезным, поднял к небу кулак.

— За трех прекрасных дам. За Гору! За Удачу…

— …И за ту, что каждого из нас ждет дома! — подхватил Курц.

3

Уолтер сделал шаг, другой, притопнул левой, затем правой.

— Подпрыгните, — посоветовал доктор Ган.

Подпрыгнул, потом еще раз.

— Годится. А то я боялся, что великоваты.

Горные ботинки — самое сложное в экипировке. Старая, времен службы в Техасе, гимнастерка и брюки, тоже армейские, пилотка со снятой эмблемой. Со стороны — дезертир дезертиром.

— Запечатлеть? — доктор кивнул на фотоаппарат.

— Конечно! — спохватился молодой человек. — А то еще не поверят.

Пленку он зарядил в Нью-Йорке, но снимать пока что было нечего. На борту «Олимпии» он бы, конечно, развернулся, но аппарат пришлось сдать в багаж вместе с прочим «железом».

— Улыбочку! — Отто прицелился… Щелчок!

Снято.

Андреас и Тони ушли на гору сразу после завтрака. Доктор и американец, оставшись в резерве, принялись не спеша готовиться. Время от времени кто-то из них брал бинокль, но толком ничего разглядеть не удавалось. Две маленькие фигурки на тропе — исчезли, снова появились. Вот они у подножия скалы. Пропали… Один начал подниматься, остановился. Вниз… Снова вверх.

— Сумасшедшие ребята, — рассудил доктор Ган. — Хотят в этом году идти на Эйгер[31], на Северную стену. Там чуть ли не каждый год люди гибнут. Пытался отговорить, да где там!

— Это вроде вашего Грааля, Отто, — наставительно заметил Уолтер, в душе слегка завидуя и братьям из ларца, и ученому немцу. — Знают люди, зачем на свете живут!

Отто Ган задумался.

— Точно! Вы среди нас — единственный рационал.

На «рационала» Уолтер почему-то обиделся. Взял бинокль, попытался понять, что происходит на стене. Не увидел ничего, погрустнел.

— А зачем же вы, Отто, ищете Грааль, если их уже пять штук нашли, Граалей этих? Сами рассказывали.

Доктор Ган развел руками.

— Наверно, хочу почувствовать то же, что и ваш персонаж в каске. Поиск Грааля необыкновенно увлекателен сам по себе. На этой дороге Чаша — главная награда, но не единственная. Преодолеваешь трудности, преодолеваешь собственную слабость. Грааль — как Северный полюс. Но его можно открыть один раз, а Чаш могло быть несколько. И чтобы понять, которая из них — настоящая, требуется сперва их все отыскать. Моя Чаша еще не найдена. Не убедил?

Уолтер почесал подбородок, поглядел на серую вершину Волка.

— А вот представьте себе, Отто, если сейчас я из чемодана Грааль вынул бы и перед вами поставил, вы бы очень обрадовались?

— Вы правы, — кивнул доктор. — Это была бы величайшая трагедия моей жизни. Кстати, или это звуковая галлюцинация, или…

Молодой человек прислушался. Со слухом у немца было все в порядке.

— «Кондор» с коляской. Сейчас нас с вами строить начнут.

* * *

— Готовы? — грозно вопросил Никола Ларуссо, слезая с мотоцикла. — Не слышу доклада!

И не услышал. Доктор лишь кивнул в сторону вершины. Страж порядка, понимающе хмыкнув, присел прямо на траву.

— Buona giornata, signori! Сразу видно, что в лагере отсутствует твердое руководство. Синьор Перри, вы бы у меня не вылезали из нарядов.

На этот раз на бравом усаче была не полицейская форма, а военная, старая и без знаков различий. Уловив любопытные взгляды, он победно улыбнулся и, грузно приподнявшись, шагнул обратно к мотоциклу. Из коляски был извлечен итальянский флажок.

— Pronti, ieri, oggi, domani al combattimento per l'onore d'Italia! Так велит нам Дуче! Этот маленький символ великой страны будет водружен у самой Волчьей Пасти. И не забудьте нас с ним сфотографировать! Вы удивлены? Да, я решил лично штурмовать Bocca del Lupo!

— Надеетесь, что не нагорит? — усмехнулся немец. — За то, что нас пустили?

Густые брови сомкнулись у переносицы. Из горла послышался низкий рык.

— Что за намеки, синьор иностранец? Вершину буду брать я и только я, полномочный представитель законной власти! При некоторой вашей помощи…

Оглянулся, словно опасаясь невидимого соглядатая.