Мои дорогие скупердяи только сейчас, глядя на преисполнившихся гордостью солдат и аристократов, никогда не видевших таких почестей и встреч, наконец-то поняли, как порой легко и недорого можно купить чью-то любовь.

Убив в мэрии весь день и вечер на распределение трофейных средств, лишь когда луна уже стала опускаться, волоча ноги, забив на ужин и продолжавшееся в городе гулянье, рухнул одетым в свою постель, и если бы не мои многочисленные слуги, в том числе рабыни, то так в одежде бы и уснул. Картина произошедшего несколькими днями ранее из раза в раз приходила ко мне в дурных снах.

Сначала это были нашпигованные стрелами покойники, что как по команде некроманта поднялись и атаковали нас в спину. После, со мной говорили повешенные по приказу Гвиния дворянские сыны, что со сломанными шеями и закатившимися глазами проклинали меня со своих столбов.

А ещё… Ещё крик, женский крик одной из дворянок, что пытаясь отомстить за мужа, кинулась на меня с ножом, позабыв, что за спиной той двое дочерей. Стража скрутила ту, поставила раком, а после получила приказ, показавшийся даже мне слишком жестоким. Разгневанная Августа, указав мечом на двух девиц восемнадцати лет, приказала своим бойцам раздеть их прямо на глазах у матери, а после, запустив в резиденцию пять десятков ополченцев, отдала сначала дочерей, а после и непокорную мать на растерзания толпе. Смотреть на их слёзы и крики долго не смог, и кода пятьдесят мужиков принялись пихать свои члены во все женские дыры, развернулся и вышел.

«Вспомните непокорных Зорфов, никакого сострадания к врагу, принц, вас должны бояться…» — Когда мужики за дверями вдоволь нарезвились, произнёс Магнус, а после, лично прекратил страдания всех троих женщин, около часа моливших о милости, а позже и о сохранении жизни.

— Вот же срань… — В холодном поту пробудившись от дурного сна, испуганными глазами глядел на слегка приоткрывшуюся дверь моей спальни, сквозь которую пробивалась тоненькая ниточка света. Чьи-то босые ноги медленно приближались к моей кровати. Посторонний не прошёл бы через стоявших на страже у дверей Магнуса и Августы, что лично сегодня решили защищать мой сон, а значит, это либо сама сестрёнка решила согреть меня этой и без того жаркой ночью, или кто-то из моих горничных рабынь.

Взволнованное женское дыхание и неуверенные шаги, заставлявшие посетительницу двигаться в слепую, натолкнули на мысль, что это не одна из моих прислужниц, ведь обе женщины хорошо знали маршрут к моей кровати. Отпадали Августа и Дроу, которую так просто, да ещё и в ночь, ко мне бы не пустили.

Побродив по моей комнате и едва не опрокинув столик с кувшином вина, незнакомка всё же нашла дорогу к кровати, а после, сбросив с себя шелковый наряд, медленно и всё так же молча поползла под одеяло.

«Боженька, пусть это будет внезапно воспылавшая ко мне чувствами Катрин, клянусь, в обмен на эти пышные груди даже церковь построю!» — Взмолившись как никогда не молился, с разочарованием ощутил касание чьей-то плоской и не очень-то упругой груди. «Облом»… — С ходу прихватив незнакомку по талии, не видя лица, принялся руками на ощупь определять кто же это мог быть. Имена всех своих прислужниц я не знал, да и не посмели бы они без моего согласия залезть в постель, а значит, это кто-то, кого я хорошо знаю.

Пальцы осторожно скользнули по женской напрягшейся попке, поднявшись по талии чуть выше, прямиком к длинным волосам.

— Постойте принц… — Когда ноготком коснувшись соска я стал опускаться ниже, к пупку, а после и лобку незнакомки, испортила всю интригу герцогская дочь по имени Элизабет. — Маменька велела перед тем как мы приступим, чтобы я с вами поговорила о свадьбе и…

Всего одна фраза и мой вставший член пожелал сжаться и спрятаться где-то в глубинах моего же тела. Эта старая кляча, будь она неладна, дождавшись исхода битвы решила под шумок подложить мне под задницу одну из своих дочерей. Хороший ход, ведь погибни я или проиграй, она просто продолжила бы пользоваться моим гостеприимством, находясь под покровительством сразу двух сторон; а так, осознав, что власть моя над землями достаточна высока, всё же решилась поставить на мою персону и всё-таки добиться нашей с Элизабет свадьбы.

— Свадьбы не будет, пока в стране не утихнет гражданская война… — Холодно отозвался я.

— Вы думаете, мне хочется за вас выходить? — почувствовав моё отторжение к её телу и мой поворот на бочок, недовольно выплюнула молодая герцогиня.

— Тогда почему ты ещё здесь? Поднялась и вышла отсюда… — И без того заебавшись выяснять и решать разного рода проблемы, злобно выдал я, не собираясь ночью вникать в то, что хочет от меня Матильда. С ней я поговорю днём, а пока, раз сексом тут и не пахнет, пусть лучше катится по добру по здорову.

Шипя, словно обозлённая змея, та ужом скользнув по простыням выскочила из кровати, схватила ночнушку и стрелой вылетела в коридор. «Малолетней стервы, что не питает чувств мне ещё под боком не хватало» — поправив подушку, с некой обидой на последние слова Бэгской бестии зажмурил глаза желая погрузиться в сон, как вдруг, очередной скрип дверей ознаменовал чьё-то повторное появление в моей комнате.

— Я же сказал, свободна, или не доходит? — предположив, что Элизабет всё же попытается загладить свою вину передо мной и как-то добиться результатов по порученному матерью заданию, рыкнул я, получив в ответ неожиданно тоненький, женский смешок.

Глава 18 - Просьба.

— Кто здесь? — вновь спросил я, но ответа так и не последовало. Вместо этого, с прыткостью кошки в мою постель, прямо в одежде пожаловал кто-то невысокий, утончённый и…

— Шарлотта? — почувствовав лёгкий, ненавязчивый аромат духов, коими пользовалась только моя помощница в ученических делах, спросил я, получив очередную усмешку в ответ. — Почему ты здесь, опять проделки Матильды?

Маленькие ручки светловолосой малышки обхватили приподнявшегося меня по талии. Неприкрытой кожей торса чувствовал как в меня, сквозь женскую пижамку упираются два острых соска. В голосе и поведении Шарлотты чувствовалось веселье, какая-то внутренняя радость и удовлетворение, хотя с учащённым дыханием и легкой дрожью её пальцев я так же отчётливо чувствовал волнение.

— Я здесь по собственной воле, принц, — светлые локоны, блеснув