Ронять и ловить людей телекинезом я уже потренировался, так что и с очисткой вещей девчонки от налипшей грязи проблем тоже не возникло. Правда, совсем мелкие загрязнения убрать не вышло, но вот веточки, кусочки земли и всё такое я удачно с вещей снял. Зачем? Захотелось! Бывает такое у парней, включая и желание заступиться. И явление, между прочим, нормальное.

Хоть и не всегда правильное, а иногда — последнее в жизни.

— Ксения. — Девушка то ли глубоко кивнула, то ли коротко поклонилась. — А как ты их?..

— Телепатия и немного телекинеза. Тебя проводить?

— Лучше не надо! — Сразу встрепенулась она. — Со мной вообще не стоит общаться. Тоже попадёшь под удар, и всё…

— Под удар я попаду и так. — Философски заметил я. — Так что называй адрес и собирайся. Но не торопись: я никуда не спешу.

Тут-то я и вспомнил про книги, обратил в нужном направлении внимание — и облегчённо выдохнул: моя маленькая личная библиотека находилась в целости и сохранности. Правда, совсем скоро целость и сохранность оказалась под угрозой, так как всего через пять минут серое вечернее небо затянули тяжёлые тучи, каждая из которых грозила утопить мою литературу раз и навсегда.

— Как бы дождь не начался… — Ксения посмотрела на меня с большим подозрением и непониманием. — У меня книги, а телекинезом закрываться от ливней я ещё не учился.

— Над академией же купол. Дождей здесь не бывает…

На мгновение показалось, что я никогда ещё не чувствовал себя настолько тупым. Но память услужливо вывалила ряд таких случаев, которые мне категорически не нравились. Я ускорил сознание, быстро проанализировав свои действия от начала до конца… и понял, что гормоны — это действительно штука, которая может исказить даже самый могущественный разум, стоит тому только расслабиться. Но с другой стороны, эта стычка принесла мне интересный опыт, новое знакомство и ряд непривычных ощущений. Стоило ли оно того? Это покажет время. А пока я с удовольствием залезу ещё глубже в болото, ибо моё лицо вся шестёрка один хрен видела, а стирать память я даже пробовать не стану: без соответствующей подготовки телепат скорее себе навредит, чем кому-то ещё.

— Я упустил этот момент из виду. Так что насчёт адреса? — Книги и сумка девушки заняли место позади меня, — телекинез — идеальный бытовой инструмент, — а она сама пристроилась по правую руку, то и дело озираясь. Ну и зашугали её, конечно. Узнать бы за что, да вот так в лоб спрашивать как-то некорректно.

— Первая линия, одиннадцатый дом. — Тихо ответила Ксения, смирившись, по всей видимости, со своей судьбой. Ну да: от меня так просто не отделаться.

Первую четверть часа мы шли в практически полной тишине. Из всех голосов я слышал только слова студентов, проходивших мимо, чаще всего — нам навстречу. Общительностью моя новая знакомая не отличалась, а я не пытался это изменить. Понимал, что человеку, против которого настроены все и вся сложно будет сразу взять и принять кого-то, предложившего свою помощь. Да и не определился я ещё со своими намерениями, если честно. Стоит как минимум разобраться в её проблеме, прежде чем что-то делать.

Но ничто не длится вечно, и тишина — не исключение.

— Почему ты мне помог?

Я хмыкнул. Есть контакт?

— Захотел. — Ни слова лжи, ни грана правды. — Не в моих правилах игнорировать такие ситуации. Да и приключения я люблю, чего уж.

— Ты же даже не знаешь, почему они это делали. Может, я и помощи недостойна?

— Лично ты ничего не сделала, а на обиды окружающих мне, если честно, плевать. Каждый нормальный парень помог бы красивой девушке, попавшей в беду. — Говорить, что я поначалу принял её за парня было смерти подобно, так что этот вариант я даже не рассматривал. — А в местной кухне с интригами я ещё разберусь.

Последующие слова Ксении должны были донести до меня какую-то информацию, но в этом тихом шёпоте разобрать хоть что-то было решительно невозможно. И я не разобрал, сначала просто внимательно посмотрев на вжавшую голову в плечи девушку, а потом и попросив её повторить.

— Если ты будешь так шептать, я тебя никогда не услышу.

И снова пауза. Короткая, но способная сказать менталу очень и очень многое. Да даже простой человек что-то, да понял бы, не прибегая к «поимке» эха эмоций, в которых смешался стыд, грусть, тоска… и ненависть. Отборная такая, яркая, объятая пламенем и буквально обжигающая.

— Я — Алексеева. Мой отец собирался свергнуть императора, но заговор был раскрыт и предотвращён. Я… ничего не знала, и меня оставили в живых. Но всеобщей любви мне это не прибавило, как видишь… — Мне оставалось только хмыкнуть. О событиях шестимесячной давности не знал только ленивый, как и о заговоре, зревшем без малого полтора века. Идея свержения монарха передавалась у Алексеевых от отца к сыну, но по счастливой случайности всё своевременно всплыло, и целый могущественный род военачальников исчез отовсюду.

Но кое-что осталось… и кое-кто тоже.

— Тебя оставили в живых? Приказом самого Императора Алексея Второго? — Девушка кивнула. — Тогда у тебя нет повода считать себя виноватой. И куда смотрят преподаватели? Ректорат?

— Скорее всего, они опасаются что-то предпринимать по политическим причинам. Помощь дочери предателя — сродни помощи самому предателю. Так что и тебе не стоит в это лезть, от меня в любом случае не отстанут. Тогда слишком многие погибли, а из «виноватых» осталась только я.

Я не был защитником сирых и убогих, как и не считал себя кому-то чем-то обязанным только по половому признаку. Но и трусость презирал, ибо нет оков худших, чем страх и боязнь попасть под удар. Свободен ли тот, кто и шагу не делает, если знает, что в выбранном направлении ему что-то грозит? Нет, конечно же. Настоящая свобода — это сила и бескомпромиссность, это страсть и движение вперёд. И я, помимо всего прочего, хотел обрести именно такую свободу. А раз уж начинать стоит с малого, то дать старт прощупыванию границ дозволенного можно и с помощи этой бедняжке.

Достаточно одного только желания.

— Это не причина. Ну и я привык доводить дело до конца.

Впереди тем временем показался искомый