Очаг в доме был чрезвычайно важен. Существует гипотеза, что пожар в Квачхелеби, уничтоживший деревню, возможно, случился в то время, когда жители выполняли некий важный ритуал вокруг очагов своих домов. Довод в пользу этой гипотезы – украшения на переносных очагах, являющиеся отличительной чертой ранней закавказской культуры. Вопрос можно поставить шире: можно ли эти переносные очаги в каком-то смысле сравнить с «рогами посвящения» минойского Крита и их аналогами в святилищах периода II раннего бронзового века (слои XVI–XIV) в Бейджесултане (юго-запад Анатолии)?[105] В Яник-Тепе были стационарные очаги и располагались не в середине дома. Они обычно находятся у дверей: вероятно, практические соображения – позволить дыму выходить наружу – здесь взяли верх над ритуальными, ну а важность самого очага для доисторического населения переоценить невозможно.

Роль кочевничества или, по крайней мере, системы отгонного животноводства в жизни людей ранней закавказской культуры, вероятно, отражается в форме и конструкции их домов: круг в плане, центральная опора, легкая глинобитная надстройка – все это напоминает современную туркменскую юрту. Такой план имеет практические преимущества, особенно снежной зимой. Подобные дома, пол в которых часто был ниже уровня окружающей наружной территории, должно быть, походили на те, что можно видеть в горах и сегодня, – не всегда разглядишь: человек идет рядом с домом или по нему? Кулбакеби (Южная Осетия, недалеко от Цхинвала) считается временным поселением. Поскольку оно использовалось сезонно, дома строили из дерева, и поэтому сохранились только следы фундаментов[106].

На постоянный характер более важных поселений на равнинах указывает, к примеру, оборонительная стена вокруг деревни Шенгавит, расположенной на уступе, выходящем на высокий левый берег реки Раздан, притока, текущего на юг к Араксу. Стена была построена из крупных каменных плит, тщательно пригнанных друг к другу. С северной стороны находился подземный ход к реке. Напрашивается сравнение с Яник-Тепе во втором (из трех) периоде: там был раскопан короткий отрезок оборонительной стены толщиной не менее 5 м с небольшим проходом через стену. Камни для строительства, вероятно, везли на расстояние нескольких километров, предположительно на телегах или санях. Такие сооружения указывают на постоянное существование внешней угрозы и наличие готовой ее отразить общинной организации[107].

Самым большим классом артефактов является керамика. Причем важно не только ее количество, но и характерные черты, которые делают ее фирменным знаком культуры в целом. Без керамики ранняя закавказская культура никогда не была бы признана отдельной высокогорной культурой, да и деление на три последовательных периода стало бы невозможным. Долговечность и невысокая стоимость керамики делают ее чрезвычайно важной для историков. Ее нет смысла чинить или спасать во время катастроф или переездов, поэтому для ученых керамика ценнее драгоценностей, изделий из металла, печатей и прочих предметов, которые нередко хранились и передавались по наследству.

Большое разнообразие керамики советские археологи приписали периоду I ранней закавказской культуры, который они считали частью энеолитического периода. Появившиеся тогда керамические традиции продолжились с некоторыми изменениями до конца периода III. Это и есть основная причина включения последнего в раннюю закавказскую последовательность. В целом керамика из Грузии периода I ранней закавказской культуры демонстрирует скудность декоративных элементов. Например, орнаменты на кувшинах из поселения Амиранис-Гора представляются весьма незрелыми. В Хизнаант-Гора была создана собственная специфическая керамика желто-коричневого цвета. Самыми удивительными являются рельефные спирали на кувшинах из Кикети – там впервые появились двойные спирали. Чуть позже аналогичные украшения создавались в поселении Озни, которое наряду с Бешташени показывает, что последняя часть периода I ранней закавказской культуры в Грузии связана с развитием рельефных орнаментов на керамике[108].

В Армении на керамические сосуды чаще наносились канавки, чем выпуклые рельефы, да и формы были более замысловатыми. Доктор Ханзадян, посвятившая большую часть своего времени изучению армянской керамики этого периода, в первую очередь с раскопок в Шреш-Блуре и Кюль-Тепе (Эчмиадзин), считает, что орнаменты изображают воду, землю и растения, но такая трактовка представляется субъективной[109].

Толстые спирали и другие рельефные орнаменты в Шреш-Блуре и Каразе привлекли внимание археологов, незнакомых с Закавказьем и Восточной Анатолией, и такой тип украшений некоторые ученые, в том числе автор, посчитали характерным для первого из трех периодов рассматриваемой культуры[110]. Однако уже в первом периоде появились другие техники нанесения украшений, а нарезные узоры стали применять только на крышках. И это не первый раз, когда типология изменилась под влиянием открытий.

Период II ранней закавказской культуры представлен в стольких поселениях, что очень трудно выбрать из них несколько и назвать их типовыми. Ханзадян выделила Шенгавит III – это поселение, безусловно, заслуживает признания, хотя бы за то, что его слои охватывают все три периода. Яник-Тепе занимает слишком периферийное положение, чтобы считаться типовым, хотя там и много культурных слоев. Возможно, для этого и предыдущего периода типичным может считаться Джераховид, что находится в долине Аракса, неподалеку от Еревана, другое армянское поселение второго периода – Тагаворанаст (Кировакан). Ханзадян различает две группы керамики периода II ранней закавказской культуры: одну – собранную вокруг Кировакана, другую – вокруг Шенгавита, примерно разделяя керамику горной Армении (и Грузии) и долины Аракса.

За пределами Закавказья есть поселения и на западном, и на восточном берегу озера Урмия. Геой-Тепе К датируется частично этим периодом, но, вероятно, возник он в предыдущем периоде. Радиоуглеродная дата 2574 г. до н. э. ± 146 для Геой-Тепе К3 предполагает, что фаза К1 датируется периодом I. Помимо Геой-Тепе К1 ничто не указывает на наличие важных поселений периода I ранней закавказской культуры в бассейне Урмии до периода II, когда Яник-Тепе снова был занят после долгого перерыва. В Годин-Тепе, расположенном в 8 милях (12,8 км) к юго-востоку от Кангавара (на границе Курдистана и Луристана), период IV характеризовался керамикой, сравнимой с Яник-Тепе периодов II и III ранней закавказской культуры. Здесь обнаружили следы эрозии – вероятно, поселение было покинуто примерно в тот же период, что и Яник-Тепе. Судя по всему, в обоих поселениях в первые века 3-го тыс. до н. э. наблюдался спад оседлой жизни. В других поселениях вокруг Годин-Тепе найдена резная керамика ранней закавказской культуры периода II. Все свидетельства из Годин-Тепе указывают на движение из Закавказья в начале ее периода II (не ранее 2700 г. до н. э.) и упадок этого интрузивного элемента в начале периода III. В Яник-Тепе, расположенном далеко на севере, этот элемент, естественно, закрепился наиболее твердо.