– Вот так. – Она выпрямилась и стала оглядывать комнату. – Теперь нам просто нужна другая ваза. – Мама натянуто улыбнулась. – Сейчас.

Вышла из комнаты и поспешила в кухню.

Не дожидаясь, когда она вернется, я подкатила к тумбочке. Стекла противно захрустели под шинами коляски. «Кх-р-р!»

Трясущейся рукой я взяла телефон.

– Четверг, 4 июня, – прочитала с экрана.

Эти идиотские слова повисли в воздухе.

Четверг.

Я разблокировала аппарат и с удивлением уставилась на список входящих и исходящих. Столько номеров, и ни следа Мики. Но ведь он последним звонил мне вчера! Я пролистала вниз и все-таки нашла его номер среди звонивших 31 мая – четыре дня назад.

Нажав на него, затаила дыхание.

Гудок. Еще гудок. Еще один. Тишина. Щелчок.

«Э-хэй, привет, зачем бы ты ни звонил, ты зря делаешь это! – отозвался автоответчик бодрым голосом Мики. – Если я не отвечаю, значит, я занят: смотрю с Анной на звезды. Ха-ха-ха! А если это ты, Профессор, то просто кинь камешек в мое окно! До связи-и-и!»

На заднем фоне послышался наш общий смех, а затем раздался длинный гудок – сигнал о том, что идет запись сообщения. Я открыла рот, но не смогла произнести ни звука. Просто дышала, смотрела на рассыпанные по полу стекла и чувствовала, как в глазах собираются слезы.

– Анна! – воскликнула мама, вернувшись в комнату и застав меня возле тумбочки с телефоном в руке. – Тут повсюду стекло! – Она бросила щетку и совок в сторону и метнулась ко мне. – Сейчас оно будет по всему дому. Еще и вода…

Оттащив меня в сторону, она тяжело вздохнула, отпустила ручки, развернула кресло и опустилась на корточки передо мной.

– Ну что с тобой? – спросила она тихо. – Что такое?

– Мне нужно увидеть его, мама. – Я убрала телефон за спину, и мои пальцы вцепились в обод колес мертвой хваткой. – Мне нужно увидеть его сейчас!

Я приготовилась уйти, но мама ухватилась руками за подлокотники моего кресла.

– Куда ты пойдешь? Ты что, недостаточно видела вчера, на похоронах?! Зачем тебе сегодня снова беспокоить его отца?

Мне захотелось вырваться и заорать так, словно моя душа разрывалась напополам, но все, что я могла, – это смотреть на нее во все глаза и ждать, когда она скажет, что это все неправда или страшный сон.

Но то, что я видела в глазах матери – немое сочувствие, – оно отнимало последнюю надежду на то, что все это в итоге окажется страшной ошибкой.

– Мама, где Мика? – повторила я жалобно.

Больше всего мне не хотелось снова слышать, что он мертв.

– Ты хочешь съездить к нему на могилу? – Она с трудом натянула на лицо жалкое подобие улыбки. – Хорошо. Давай. Если тебе станет от этого лучше, мы съездим после обеда. Договорились?

Я зажмурилась и ощутила, как слезы предательски рвались из глаз. Влага больно обожгла щеки.

«Ты не мог этого сделать. Ты не мог исчезнуть. Не мог бросить меня! Только не ты!»

– Что с ним случилось? – хрипло спросила я и открыла глаза.

Мама нахмурилась.

– Что?! – повторила я. – Мне просто нужно знать.

Слезы почти вскипали в моих глазах.

– Он упал с вышки возле озера, – сказала мама, старательно и очень медленно проговаривая каждое слово. – Его тело нашли в понедельник. Ты забыла?

Ее ладонь легла на мой лоб.

От прикосновения к синяку мою голову пронзило молнией, но я даже не поморщилась. Я больше ничего не чувствовала. Я словно летела кубарем с высокой лестницы, подскакивала на ступеньках, переворачивалась, летела дальше, а лестница все никак не кончалась.

– Как это произошло?

Мои собственные слова показались чужими. Их будто произнес кто-то с похожим голосом, но не я.

Мама пожала плечами – этого я и боялась.

– Трагическая случайность. Он… – Она вздохнула. – Сорвался и упал.

«Я сошла с ума. Ничего этого нет. Сейчас я проснусь».

Я зажмурилась, снова открыла глаза, но ничего не изменилось.

– Чушь! – крикнула я.

Дернула на себя обручи колес, развернулась и помчалась прочь из комнаты.

– Анна! – умоляюще кричала мать.

Я слышала за собой ее шаги и еще активнее вращала руками колеса.

– Ты в пижаме! Постой! Куда…

Никто в этот момент не смог бы меня остановить.

– Да постой ты!

Я отворила дверь, перепрыгнула через порожек и застыла посреди веранды.

Черт бы побрал эти ступени!

Слезы хлынули градом из моих глаз.

Даже в этот момент я не находила в себе сил, чтобы встать и побежать. Не находила в себе сил, чтобы признаться! Жалкая лгунья!

– Хорошо, хорошо, я помогу, – послышался мамин голос. – Нельзя же так…

Она взялась за ручки, развернула коляску и принялась осторожно спускать меня со ступеней.

– Я не верю, не верю! – бормотала я.

Смахнула слезы с глаз и только в этот момент заметила стоящую в стороне сестру, пытавшуюся сдерживать за ошейник нашего пса. Она смотрела на меня с ужасом в глазах.

– Давай сходим к нему. Только не плачь, – причитала мама.

Ступенька. Еще одна.

Как только коляска оказалась на земле, я взяла управление в свои руки и, яростно вращая колеса, покатила к калитке.

Не знаю, что подумали строители, возившиеся у дома Пельцер, увидев плачущую девушку в пижаме и на инвалидной коляске, но мне было плевать. Я едва не сбила маму, которая обогнала меня, чтобы успеть открыть передо мной калитку, и помчалась дальше – прямо к дому Ярвиненов.

– Отсо! – позвала она, когда я подкатила к их двери и стала звонить в звонок и барабанить по дереву кулаками. – Отсо, открой, пожалуйста, здесь Анна! – крикнула мама.

Я все стучала и стучала, но мне никто не открывал.

– Он точно был дома… – задумчиво произнесла мама, подошла ближе и, сведя ладони у лица, заглянула в окно. – Сейчас посмотрю в саду, – сказала она и стала обходить коттедж.

Едва она скрылась за домом, как я поняла, что мое сердце вот-вот взорвется. У меня не осталось сил ждать.

Я дернула на себя дверь, и та, на удивление, поддалась.

– Отсо! – позвала я, въезжая в дом.

Внутри было тихо и темно.

– Отсо!

Проехав в гостиную, я огляделась. Внутри все похолодело, когда я увидела Мику. Он смотрел на меня с черно-белого фото, стоящего на каминной полке. Мика улыбался, но его глаза были полны жизни. Фото было перетянуто черной лентой.