В случае с отделением от родителей это действует почти на сто процентов. Ребенок, получивший удовлетворение важных потребностей, может отойти естественным образом. Этот принцип можно наблюдать в малом. Младенец, вдоволь напившись молока, довольный отваливается от груди. Тоддлер[6] жмется к маме, а когда убеждается в безопасности, осваивает все новые территории, уже без страха остаться одному. Подросток, уверенный в любви родителей, совершает поступки, которые все меньше ориентированы на то, чтобы понравиться родителям. И в этом увеличение его самостоятельности и автономности.

Это же правило распространяется и на сепарацию в целом. Психика, вдоволь напитавшись близостью и теплом в отношениях с родителями, может спокойно отпустить нас в свободное плавание. Она может терпимо реагировать на увеличение дистанции. Более того, людей с таким опытом не нужно никуда специально выпихивать и отлучать от родного дома. Сами уйдем и даже побежим. Внутри себя мы можем сказать: «Пусть заканчивается. Я многое взяла. Многое сделала. Мне это было важно и ценно, но сейчас я уже хочу и могу уйти». Да, может нахлынуть грусть, что прежнего рая в теплом гнезде уже не будет. Но впереди маячат новые перспективы, а возбуждение и азарт влекут нас подальше – развернуться в своей жизни так, чтобы кто-кто, а уж родители точно не видели, чем вредным и неправильным мы там занимаемся.

Нам неспроста так трудно отойти от родителей. Чаще всего мы не в силах даже начать сепарацию, потому что это разрушит надежду когда-нибудь создать с родителями теплые, близкие, основанные на доверии и безопасности отношения. Те, которых у нас никогда не было. Что скрывать, у многих и отношений с родителями не было. Были связи разной степени функциональности, где нас воспитывали и образовывали. Иногда использовали для самоутверждения или для удовлетворения своих потребностей. Демонстрировали власть или унижали. Некоторым приходилось сталкиваться с насилием, жестокостью, пренебрежением, эмоциональным отыгрыванием, инфантильностью родителей. И каждое из этих обстоятельств делает сепарацию все менее возможной. Уйти там, где не дали, не проще, а, наоборот, сложнее. Эти процессы сильнее нас. Но это вовсе не значит, что мы должны отказаться от выхода из связки с родителями. Просто цена свободы будет выше. И психических усилий, чтобы прекратить мучающую нас связь, потребуется больше.

Как понять, что психологическая сепарация от родителей не случилась?

• Мы все время физически или мысленно приходим в тот самый дом, чтобы сказать маме, какой недоженщиной она была, или доказать папе, что он неправильно любил в вас девочку. Ну а про то, что они были плохими родителями для нас, это само собой.

• Мы надолго теряем энергию, когда общаемся с родителями. Их слова и поступки каждый раз ранят так сильно и больно, что мы стараемся отойти в соседнюю вселенную. Но у нас не получается уйти окончательно. Потому что даже оттуда ведем бесконечные внутренние диалоги с ними.

• Нам никак не удается отдалиться на достаточное расстояние, чтобы осмотреться и увидеть, что в мире полно возможностей для удовлетворения своих потребностей с разными людьми, а нам до сих пор хочется получить все только от одних людей: наших родителей. Это позволяет нам избежать ответственности за то, что уже можно встать на собственные ножки и бежать вдаль по дорожке к своим личным горизонтам. Но мы предпочитаем смотреть назад и спрашивать с родителей, почему нас не научили, не дали, не вложили.

• Нам кажется, что мы что-то должны, в чем-то виноваты и какие-то не такие для своих родителей. И отчаянно пытаемся додать, исправить, возместить, загладить. Вся наша энергия направляется по восходящей, чтобы доказать, что мы можем быть хорошими дочерьми и нас можно любить просто так. Для этого мы отдаем родителям силы, деньги, время и другие ресурсы. И нам невдомек, что можно этого не делать, потому что в голове есть только одно: «я должна». Иногда это настолько выражено, что сил на то, чтобы самим становиться родителями, не остается. Да и желания, честно говоря, тоже.

• Мы оцениваем себя не по собственным убеждениям, суждениям и принципам, а по тому, как на нас посмотрели бы наши родители. «Что бы на это сказала мама?» или «Как бы отреагировал сейчас папа?». Сверка в голове с этими фигурами происходит постоянно.

• Мы выбираем партнеров по зависимому типу. То есть мы можем реально зависеть от них: материально, эмоционально, морально. Или думать, что они для того и предназначены, чтобы решать все наши потребности и удовлетворять наши нужды.

• Мы хоть и вступаем в отношения и даже создаем свою семью, но не можем смириться с инаковостью партнера, отличностью его взглядов, которые совершенно не совпадают с теми, что были в родительской семье. Внутри нас постоянно идет сознательный процесс сравнения мужа с отцом и бессознательный поиск в нем же идеальной матери.

• Мы не можем находиться в одиночестве, быстро «прыгаем» из одних отношений в другие. Это позволяет нам не оставаться один на один с жизнью, ее проблемами и сложностями, дает постоянное ощущение нужности и ценности для другого. Без этого мы настолько страдаем, что заболеваем депрессией или находимся в тревожном состоянии поиска.

• Мы можем бояться отношений вообще, потому что видели, какими ужасными они были у наших родителей. Или вступать в них и биться с партнером за свободу, которую он нам не дает или нам кажется, что он только того и жаждет, чтобы ее ограничить.

• Мы идем в дисфункциональные отношения и тратим годы на то, чтобы исправить партнера. При этом не ощущаем своей способности просто выйти оттуда. Отойти на достаточное расстояние и смотреть на этого человека издалека. Нам важно взять того, кто не подходит, и сделать из него подходящего.

• Мы не занимаемся тем, чем нам хочется, а выбираем работу, которая делает нас несчастными. Не уходим туда, где наша душа будет свободнее и полнее, а терпим и страдаем, вместо того чтобы питать ее тем, что нам нравится.

• Мы повторяем негативные семейные сценарии, проявляя пусть даже бессознательную лояльность роду. Внутри нас есть запрет быть счастливее, успешнее, богаче, свободнее, чем наши родители.

В общем, сцепка с родителями в этот период остается достаточно сильной. Но еще раз повторюсь, что, во-первых, в начале жизни – это нормально и в том или ином формате бывает со всеми. А во-вторых, в молодости, под воздействием гормонов и злости на родителей, все это нас не особо сдерживает. Да, мы хоть и не отделились от них по-настоящему, но все равно бегаем по своим дорожкам и разведываем, что нам положено. Набираемся опыта, совершаем ошибки и формируем свою идентичность таким способом: берем все из среды, чтобы иметь опору в отдельности от родителей и убеждаться в своем праве жить ту жизнь, которую нам хочется.

В этой точке я сделаю два небольших лирических отступления. Вдруг вам кажется, что все признаки несепарированности от родителей – это далеко и совсем непонятно. Я сейчас на нескольких конкретных и распространенных примерах покажу, как на нас влияет невыполнение задачи сепарации. Уверена, что вы можете опознать в них если не себя, то некоторых близких вам людей.