драться. Можно дать ей выстояться пару дней. Может ещё какие огрехи проявятся. И тут я заметил, что студенты начали переворачивать свои картины, чтобы никто не видел, что они рисуют. Сглазить что ли бояться. Ладно, не будем выделяться. Я снял картину с мольберта и повернул лицом к рабочей поверхности. После чего вышел из класса.

Во время обеда я долго думал и пришел к окончательному решению — принять предложение Медведева. До сегодняшнего дня я, если честно, сомневался, а надо ли мне вообще в этот геморрой ввязываться. Но не слишком здоровая обстановка в группе заставила принять решение в пользу перевода в группу специальную. Определившись с недалёким будущим, я посмотрел на часы и засобирался на тренировку. Всё-таки дни у меня очень насыщенными стали. Но всё же не слишком перегруженными, чтобы от чего-то отказаться.

Оружейник Кондрат Степанов расположился со своей мастерской неподалёку от училища. Что в принципе было логично: для оружейника место козырное. Не удивлюсь, что, если он так хорош, как говорил Тихон, то и офицеры, да курсанты из обеспеченных семей предпочитали обслуживать своё оружие именно у него, а не у оружейников училища. Не потому что оружейники училища были плохими мастерами, вовсе нет. Но они привыкли работать с массовыми изделиями, а к личному оружию требовался индивидуальный подход.

— Добрый день, точнее, уже почти вечер, — объявил я о своём приходе, входя в мастерскую.

— Добрый, — отозвался оружейник. Высокий, огромный, чем-то на Медведева похожий, с окладистой бородой. Он вертел в руках очень знакомый пистолет, периодически вытирая тряпкой ему одному заметные пятнышки.

— Граф Рысев, — представился я. — Пришёл за пистолетом, который вы сейчас держите в руке и его близнецом.

— А, граф. Когда ваш денщик принёс этих крошек вчера, я дурная голова, не убрал их сразу с глаз, а на витрину положил, когда клиент за отданным в починку оружием пришёл. Я весь тот вечер отбивался от желающих их купить. Только сегодня утром сумел осмотреть и обиходить. Ничего с ними страшного не было, этому только пружину подтянул. Да почистил оба.

— Тихон передал мою просьбу узнать, за отдельную плату, естественно, кому эти пистолеты принадлежали до меня? — спросил я. Увидев недалеко от стойки табуретку, подтянул её поближе и сел, настраиваясь на содержательную беседу.

— Да, передал. Честно говоря, я был удивлен сутью просьбы. Проверил реестры, стволы-то штучные, сделанные под заказ. Всё правильно, теперешним владельцем является граф Рысев. Не можете же вы знать, кто вам продал эти стволы?

— Мне их не продавали. Я получил их в дар. И даритель остался для меня не известен. Но, любопытство, сами понимаете… — Я посмотрел на пистолет.

— Вы бы не «выкали» мне, ваше сиятельство. А то, как-то не по себе сразу становится. — Кондрат положил ствол передо мной и вытащил его брата.

— Я бы и сам сумел узнать, клейма на пистолетах хорошо видны. Но это заняло бы много времени. У меня нет под рукой нужных баз данных, того же реестра редких стволов, сделанных для определённых людей на заказ. Тем более, что ни о каком реестре я не знаю и впервые услышал здесь и сейчас от тебя. Так что сначала я бы искал оружейника по клейму, а потом уже узнавал про реестр, который ещё потом нужно было найти. Я бы нашёл, не сомневайся, но с тобой это произошло в разы быстрее. — Я посмотрел на него. — Будем слушать и рассказывать удивительные истории?

— Будем, — кивнул Кондрат. — И я даже дополнительную плату не возьму, если вы, ваше сиятельство, расскажите мне, за что получили эти два пистолета в дар. Тем более, что делали их для двух детей очень высокопоставленных родителей.

— Я узнал судьбу этих детей и через посредников передал родителям. — Ответил я, не углубляясь в детали.

— Вот как. Если верить слухам, дети пропали в очень неприятном месте. Я так понимаю, имена остались не разглашены? И теперь вы, ваше сиятельство, хотите узнать, для кого вы принесли хоть не благую, но долгожданную весть? — Я кивнул.

— Эти пистолеты изготовил мастер Килин для двух сыновей князя Львова. — Сказал он. — Во всяком случае, в реестре между ними и вами владельцев больше нет.

— Ну что же, моё любопытство удовлетворено, — я встал с табуретки. — Сколько с меня?

— По три рубля осмотр и чистка, и ещё два рубля подтянутая пружина. Как я уже сказал, история бесплатно. — У меня сложилось ощущение, что Кондрат потерял ко мне малейший интерес.

— Держи, — на стойку легла ассигнация в пять рублей и ещё три рубля монетами.

Я забрал пистолеты и убрал в кобуры. Дома подумаю, как их лучше носить, чтобы не вызывать излишнего ажиотажа чрезмерной вооруженностью. Вот только, здесь изнанка, хоть и нулевой уровень, и оружие я замечал у всех местных жителей, которые живут здесь, и крайне редко переходят в реальный мир. Попрощавшись с оружейником и выслушав пожелание приходить почаще, я направился на тренировку.

Сегодняшняя тренировка была какой-то особо жесткой. Пумов решил, что со мной хватит возиться, чай не дитя малое, и так взвинтил темп, что я в конце всё-таки огрёб по самые помидоры. А когда отскребал себя от пола, то увидел, как Дроздов с серьезным видом записывает себе в блокнот. Не понял, эти суки что, какой-то эксперимент надо мной решили устроить? Совместный причем. Где в таком случае своего друга-капитана потеряли? Втроём у них ловчее получилось бы душу из меня вытрясти.

То, что я в какой-то степени прав, подтвердил тот факт, что, когда меня передали Дроздову, он начал учитывать данные, полученные из наблюдений за спаррингами. Темп, техника ударов — всё менялось на ходу, ломалось, словно эти два… У меня даже слов нет, как их охарактеризовать, разрабатывали совершенно новую школу, которая будет включать в себя одновременно и меч или рапиру, на чем в они в итоге остановятся, и элементы рукопашки. А если они куда-нибудь сюда ещё и магию постепенно внедрят… И я у них в роли прекрасного учебного пособия выступаю. Обладаю какими-то навыками, но ещё не закостенел и меня легко пока можно переделать. Да ещё и кое-что своё в уже давно известные техники вношу, ломая привычную картинку боя. Я просто в шоке. И я Дроздову ещё деньги плачу⁈

С тренировки я ушёл в расстроенных чувствах. Поклялся себе встать завтра очень рано, чтобы начать разминаться. При этом я планировал использовать метроном, чтобы задать себе ритм и увеличить концентрацию. Как бы там не было, я им не мальчик для битья, и не швабра, чтобы мною пол вытирать. Экспериментаторы хреновы. Ничего, я им ещё предъявлю. Заставлю своё имя в патент включить, если у них получится новую школу боя изобрести. А то, воспользовались, буквально, невинностью наивного мальчика и теперь творят с ним какие-то непотребства, чтобы в итоге свои имена увековечить. Хрен им. Я —художник. И мне нужно признание. Чтобы мои музы продолжали радовать меня новыми идеями. Не то они в тоске и печали совсем зачахнут.

Вот с такими мыслями я и зашёл в кафе. Как и в прошлый раз оно было практически пустое. За моим любимым столиком расположилась Маша, за тем, где сидел Ондатров с компанией, на этот раз видел один из их компании, тот самый который мой десерт сожрал. Сидел он с постной миной и ковырялся в десерте. В том самом, которым по морде получил. Похоже, он ему действительно понравился. Не слишком понятно, что он делал тут в одиночестве, но интересоваться я, естественно, не буду.

Лиза застряла у столика, где сидела та самая парочка, которая в прошлый раз ей мозг вынесла. И что их сюда тянет? Каждый же раз куча претензий, а на следующий вечер всё равно их ноги сюда несут.

— Маша, добрый вечер, — я подхватил её ручку и поднёс к губам.

— Женя, — она улыбнулась и не спешила выдёргивать руку из моей ладони.

— Ты здесь одна? Без подруг? — я оглянулся, но никаких других посетителей не увидел. То, что она пришла одна было не слишком хорошо. Мне придётся её провожать, а по дороге, точнее у её дома может случиться всякое. А, как бы я не ненавидел крысу Леньку, никогда не причиню вреда Маше. Я ещё не опустился до такой степени. Вот только любитель десертов наверняка донесёт Лёньчику, что его невеста ужинала с этим противным Рысевым. Надеюсь, Маша знает, что делает.

— Да, подруги постоянно отвлекают, а мне хотелось бы спокойно поговорить.

— Ну, хорошо, давай что-нибудь закажем, а то я с тренировки и хочу есть…

Я не договорил, потому что дверь открылась и в кафе вошёл капитан Сусликов. Вот же…

Оглядевшись и увидев меня, бравый капитан направился