омерзительна, неприятна, а главное – я не вижу выхода.

В один миг меня обложили со всех сторон.

– Боже, Елецкая… Как ты все это разгребать-то будешь… – выдыхаю и тру лицо.

Я не могу сделать то, что от меня требует Петрович. Прикрывать чужой зад и быть инструментом в очередных махинация я не буду.

Не могу я продаться за тридцать звонких серебряников. Тут дело принципа.

Я. Не. Продаюсь. Не продаю также и свои убеждения.

Вопрос тут не в предательстве нового босса, которого я не знаю от слова совсем. 

Однако в его случае есть понимание, что Димитрий был честен со мной, высказав все и оглушив своим черствым отношением.

Как я понимаю, подобные отношения, а вернее, их полное отсутствие, для Каца в порядке вещей.

На этой мысли мое видимое спокойствие меня покидает и из глаз брызгают слезы безысходности. Что-то внутри меня откликается на магната, реагирует приливом адового тепла к низу живота и будоражит чувственность.

Димитрий самый красивый мужчина из всех, которых я когда-либо видела, хотя что я видела?!  Но, тем не менее, понимание мужской харизмы и притягательности у меня есть. Живи он в середине двадцатого века – стал бы примером чистокровного арийца не только внешностью, но и отсутствием чувств.

Я только сейчас понимаю весь ужас своей ситуации.

Как скоро слухи о том, что я грею постель олигарху, разлетятся по нашему не самому большому городу?

Мне становится до боли неприятно, но на одной стороне весов встают мои честь и достоинство, а на другой – единственный дорогой человек, которого я поклялась защищать.

Выдыхаю горько и стираю с щек слезы. Стучать на Каца я не собираюсь. Идти с обвинениями и обличать Петровича тоже не могу. Во-первых, мне могут не поверить, а во-вторых, босс у меня сложный… я его не знаю и не могу доверять.

Откидываю мысли в сторону, как говорила Скарлетт О’Хара: “Я подумаю об этом завтра”. Хорошие слова, особенно когда твоя жизнь, размеренная и спокойная, вдруг летит под откос.

Еще раз просматриваю список, который мне дал биг босс, и безумно радуюсь, когда ко мне заходит Поля, помощник референта, которая меня звала на это собеседование.

– Ну что там, Катька? На тебе лица нет.

– Кац меня выбрал, буду теперь его личным переводчиком-помощником. Черт знает чем еще, – выдавливаю улыбку, наверное, жалкую, потому что задорное лицо девушки становится очень серьезным, а затем вдруг она глаза округляет.

– Так, значит, правда! Магнат тебя всяким Романовым предпочел?!

Шепчет победоносно как-то, а я лишь пожимаю плечами, утвердительно кивнув.  

– Он мне список дал, нужно документы собрать, переводы сделать, и я не знаю даже с какого угла потянуть, чтобы этот карточный домик не рухнул.

Заглядывает в листок.

– Так там все по-английски, ты переведи, а я подскажу. Не волнуйся. Все там были, я помогу, Кать...

Смотрю в добродушное лицо, улыбаюсь благодарно.

– Одна я тут не справлюсь…

– Так мы всем отделом тебя подтянем, не боись, все рады будут этим грымзам нос утереть, больно уж воображают из себя, – сверкает яркими глазами, включаясь в рабочий режим. – Давай, Елецкая, переводи!

На то, чтобы хотя бы собрать всю необходимую документацию, у нас ушла уйма времени. Однако, когда, наконец, все необходимое оказалось на моем столе, Поля присвистнула:

– Кать, это если он личного помощника так грузит, я примерно понимаю, каким темпом работы будут скоро все отделы фигачить.

Глава 13

ДИМИТРИЙ КАЦ

– Слушаю.

– Митрий, как ситуация с Беспалым?

– Все по плану. Я лично взялся, Ривз, следовательно, все под моим строгим контролем.

– Кац, мне нужно, чтобы киллер необходимые показания дал. От этого зависит все…

– Он даст. Я ему отстегнул огромные бабки и обещал защиту семьи. Не думаю, что люди Вермонта Коула просекут и найдут концы. Рычаги давления на Митяя у меня, а я люблю перестраховываться, прикрывать тылы. Ты же знаешь, рartner in crime?

– Знаю. Заклятый друг – изворотливый, хитрый, коварный. Имеющий свои понятия о «хорошем» и «плохом». Неоднозначная ты личность, Димитрий. Тебя во врагах иметь – приговор.

– Тигр, на лирику потянуло? – ухмыляюсь.

– Твой автопортрет вырисовываю, Гюрза. Хорошо, Кац, – слышу благодушные нотки и уже просекаю следующий вопрос: – Ты и вправду там запал на девчонку или есть еще что-то? Колись. Это же не про тебя, Димитрий. Ты не по отношениям. В чем подвох?

– Бай-бай, Ривз. Я баб не обсуждаю.

Вырубаю связь.

Гружу компьютер и просматриваю документы.

Дела не терпят отлагательств, и пока я нахожусь в этой богом забытой глуши, совмещаю текучку и разработку.

Сейчас идет серьезная игра. На кону миллиардная империя. Я привык идти напролом к своей цели. Комбинация с Ривзом также зависит от многих факторов.

Например, от того, выстоит ли Беспалый под гнетом федералов и не сольется ли в последний момент. Хотя не должен, он киллер по понятиям старой закваски и у него есть ахиллесова пята.

Когда-то здесь, в России, один из самых безжалостных убийц встретил женщину. Он выполнил заказ и залег на дно. Захотел развязаться со своим прошлым.

Но строить семью – непозволительная роскошь для убийцы, Митяй Беспалый понял это поздновато, когда уже стал отцом.

Сейчас один из самых матерых киллеров ходит подо мной и выполняет свою часть сделки, а я свою…

Защита детей Беспалова под моим контролем.

У нас с ним давняя история, благодаря отцу – Ивану Кровавому, человеку, имя которого несет страх в криминальных кругах.

Откидываюсь в кресле и прищелкиваю пальцами. Как моя мать влюбилась в своего похитителя, я не знаю. Такого изверга любить нельзя, но самое феноменальное, что Аврора стала сердцем отца.

Если у моего больного и отбитого на голову предка есть душа – то ее средоточием является Аврора Кац.

Только этот фактор не помешал отцу отдать меня на подготовку к своим псам. 

Беспалый лично выбивал из меня дурь, заставляя харкать кровью и биться до смерти, муштровал меня вместе со своими солдатами лет с двенадцати.

“Кровь – боль – пот” – те лезвия, которые закаляли. Никто не давал авансов сыну Кровавого. С меня был двойной спрос. Как и всех, учили убивать. Я проходил отбор на полигоне, в лесах, принадлежащих Ивану. И эти учения – это было выживание.

Мне давался выбор: выжить или сдохнуть. И я обзавелся извращенным чувством юмора. Прозвище получил в