Девственница!

Как он мог так обойтись с ней? К горлу подступала тошнота. Данте прошлепал босыми ногами в ванную комнату, покрутил золоченые ручки кранов, и горячая вода хлынула в джакузи бурлящим потоком, наполняя комнату влажным паром. Достав из шкафчика флакон с гелем, купленным специально для Евы, он вылил на ладонь несколько капель благоухающей цитрусом и гарденией жидкости, потом опрокинул в воду все содержимое флакона.

Данте вернулся в спальню, поднял обмякшее тело Евы и крепко прижал к себе.

– Данте? – Она сделала слабую попытку освободиться, потом закинула руки ему за шею и спрятала лицо у плеча. – Что ты делаешь?

Медленно и бережно Данте опустил ее в ванну, со страхом ожидая болезненного вскрика. Ева подняла на него взгляд. В зеленых глазах сияла улыбка.

«Она ожидала, что я брошу ее, – подумал Данте. – Полагала, что ничего не значит для меня». Для этого были основания. Разве собственная мать не упрекала его в равнодушии? Не говорила, что он холоден, как отец, и недостоин любви?

Виновато нахмурив брови, Данте смотрел, как Ева согнула ноги, прижав колени к груди. Ее белый бюстгальтер намок.

– Дорогая, я не снял с тебя…

– Ничего, у меня есть другой, – пробормотала Ева, взбивая вокруг себя душистую густую пену.

– Давай расстегну…

– Нет!

Данте проглотил комок в горле: Еве неприятны его прикосновения.

– Почему ты мне не сказала?

Она трогательно и печально покачала головой. Данте показалось, что пол покачнулся под ногами. Он словно увидел прежнюю, юную девушку. Время повернуло вспять, как будто не прошло пяти лет.

– Думала, ты не поверишь.

В нем ожили забытые чувства, захотелось сделать что-то невообразимое: забраться в ванну, обнять и укачивать ее, как маленькую, смывая кровь и боль. Но она не позволяет ему дотрагиваться. Данте будто прирос к полу, понимая, что не вправе думать о своих желаниях, и стойко переносил скрутившую его душевную боль.

– Со мной все в порядке. Честно. Через мгновение все уже прошло. Твоей вины здесь нет, – успокоила Ева.

Воспоминание сверкнуло как молния. Данте напрягся. Конечно, это только его вина. Он сжал кулаки:

– Этот мерзавец сказал, что имел тебя шесть раз в воскресенье. – Гнусная ложь, в которую Данте поверил.

Ева резко вскинула голову:

– Кто это был?

– Подожди… – Данте нервно потер лоб. Вид обнаженной Евы сводил его с ума, лишал способности трезво мыслить. Однако что-то необъяснимо тревожило его – на ней по-прежнему был белый кружевной бюстгальтер. – Дай мне десять минут.

– Куда ты? Скажи немедленно!

Несмотря на упрямо поднятый подбородок, который красноречиво указывал, что Ева не пустит его обратно, Данте вылетел за дверь. У себя в спальне он быстро принял душ, надел черные шорты и кинулся обратно, почти уверенный, что Ева заперлась. Однако дверь была приоткрыта. Данте вздохнул с облегчением, увидев Еву в махровом банном халате. Она расчесывала волосы у туалетного столика. Бросив щетку на столик, она повернулась к нему, зло сверкая глазами:

– Ты здесь только потому, что я хочу услышать правду. Потом можешь уходить.

– Как ты? Может, примешь обезболивающее?

– Я в полном порядке. Мне надо знать, кто и что наплел тебе про меня.

Данте неловко потер шею:

– Ван Хорн. В ночь после похорон твоей матери. После того, как мы… расстались у бассейна.

Наступила зловещая тишина. В памяти Данте продолжали звучать издевательские слова Ван Хорна. Он готов был убить соперника.

Данте ожидал взрыва негодования, но зеленые глаза Евы затуманила боль.

– И ты… поверил?

– Да. Каждому слову, – признался Данте. – Он сказал, что уже несколько недель трахает тебя.

– Недель? – изумилась Ева. – Несколько недель, Данте? И ты поверил, что у меня было время и желание втайне заниматься с пьяницей сексом в грязных гостиничных номерах, в то время как моя мать умирала? Когда я бросила все, чтобы не отходить от ее постели ни днем, ни ночью?

Данте кивнул, впервые за многие годы испытывая нечто похожее на стыд:

– Я не подумал об этом. Просто пришел в ярость.

– Пусть даже ты разозлился, но как ты мог подумать такое про меня? Я попросила тебя провести со мной ночь… – Ужас отразился в ее глазах. – Ты решил, что мне нужна одна ночь с тобой, чтобы потом спать с этой скотиной? Это… омерзительно. Ведь ты не мог так думать обо мне.

– Именно так и думал, Ева.

Она в отчаянии закрыла глаза. Данте бросился к ней через комнату, но Ева остановила его, вытянув навстречу раскрытые ладони:

– Не понимаю. Неужели ты считаешь всех женщин подлыми изменницами?

Данте опешил. Действительно, с самого начала жизнь сводила его не с лучшими из женщин. Отец постоянно напоминал, что его мать не была олицетворением добродетели. Любовницы не скрывали, что их ослепляет блеск его богатства. Не мудрено, что Данте стал циником. Однако Ева напомнила, что появилась в его жизни до того, как он разбогател. С первого дня знакомства и до злополучного дня Данте считал ее ангелом. Что же случилось? «Ты испугался», – подсказала ему совесть.

Глядя ей в глаза, Данте сказал:

– У меня были основания поверить ему. Не прикидывайся невинной овечкой, Ева. В те дни для меня ты оставалась прежде всего младшей сестрой моего друга Финна, и я вернулся, чтобы сказать, что мы не можем быть вместе. Что же я увидел? Ван Хорн не только обнимал тебя – вы просто-таки приклеились друг к другу. Похоже, ты не теряла времени и быстро нашла мне замену.

Ева побледнела и отшатнулась, словно от пощечины. Зеленые глаза потухли, она кивнула:

– Я была как во сне: плохо понимала, что происходит. Ты… исчез. Он обнял меня и поцеловал. – Она протянула руку, увидев, как Данте изменился в лице, но рука повисла в воздухе. – Когда я очнулась, то оттолкнула его. Зачем он солгал тебе?

– Разве непонятно? Хотел заполучить тебя. Напомню, что на фотографиях он постоянно был радом с тобой весь следующий год.

Ева вцепилась побелевшими пальцами в ворот халата, словно прячась.

– Мы были в одной тусовке – вечеринки, концерты. Он приставал ко мне, преследовал, все хотел затащить в постель. – Она опустила голову, уставилась в пол.

– Между вами что-то было? – с усилием произнес Данте.

Ева отступила назад, к широкому панорамному окну. В теплых лучах закатного солнца густые пряди ее волос вспыхивали золотыми бликами.

– Спустя примерно год после того, как ты… исчез. – Она смотрела в сторону.

Данте был уверен, что это совпало с его женитьбой.