Сама Фаина Георгиевна признавалась, что и ее реальная свадьба могла состояться в Тбилиси. Именно в столице Грузии она увлеклась знаменитым военачальником маршалом Федором Толбухиным.

Командующий Закавказским военным округом показывал Раневской город, а она рассказывала ему уморительные истории о том, как на тбилисской киностудии снимали легендарную комедию по рассказу ее земляка Чехова. Никогда еще, по ее словам, она не чувствовала себя такой счастливой.

В ресторане на Мтацминде 27 августа 1947 года они отпраздновали, пожалуй, самый лучший день рождения в ее жизни.

О своем чувстве к Толбухину Раневская рассказала близким только в последние годы. До этого о своей личной жизни она не говорила вслух вообще.

Роман актрисы и маршала прервала неожиданная смерть Толбухина в 1949 году. Скоропостижная смерть командующего в кремлевской клинике стала впоследствии одним из поводов для начала печально знаменитого «дела врачей».

Но все это случится потом. А пока Фаина Георгиевна оплакивала своего друга на траурной церемонии у Кремлевской стены, куда ей был выдан специальный пропуск…

Ее жизнь давно превратилась в народном сознании в один большой анекдот, каждая реплика из которого на слуху. «Муля, не нервируй меня», «Красота — страшная сила», «Деньги уходят, а позор остается» — в основном цитированием подобных фраз и обстоятельствами, при которых они были произнесены, и ограничиваются истории про Фаину Раневскую.

В итоге актриса воспринимается как этакий грустный клоун, который разговаривал афоризмами и славился непереносимым характером.

Раневскую обожают главным образом за те комедийные роли, которые она сыграла. Если, конечно, пятиминутное появление в кадре можно назвать ролью.

При этом Раневская в первую очередь была громадной трагедийной актрисой. В кино у нее была только одна подобная роль — Розы Скороход в фильме Михаила Ромма «Мечта».

Эта работа оказалась единственной главной ролью Раневской в кино. Но зато какой! «Мечту» своим любимым фильмом называл президент США Рузвельт и великий Чарли Чаплин.

Абсолютно гениальной была последняя работа актрисы в театре. Спектакль «Дальше — тишина», его часто показывают по каналу «Культура», невозможно смотреть без слез.

А Раневская с трудом могла без слез говорить о том, как сложилась ее творческая жизнь. Да и личная тоже, по большому счету, не получилась.

Незадолго до ее смерти мне удалось повстречаться с Татьяной Окуневской, кинозвездой 30-х годов. Вместе с Раневской она снималась в фильме «Пышка», работа над которым ей и запомнилась главным образом знакомством с Фаиной Георгиевной.

«Фаина была очень интересным существом, — рассказывала Татьяна Кирилловна. — Не гений, как ее пытаются сейчас выдавать, но довольно талантлива. В последние годы жизни у нее была какая-то сволочь-домработница, которая забирала у нее все деньги за то, чтобы два раза в день вывести на прогулку ее песика. Такая наглая!

У Раневской помимо актерства было особое мышление. Поэтому, что бы она ни играла, все было интересно. Хотя то, что она, будучи из буржуазной семьи, вдруг захотела в актрисы, мне кажется, было юным бредом. Мне она иногда говорила: «Таточка, Таточка! Ну как я прожила свою жизнь? Это же ужас какой-то. Я все время занимаюсь не тем, чем надо»…

Сегодня все торгуют ее высказываниями, пишут о том, что она была лесбиянкой… Ничего говорить не буду. Но помню, как в перерывах между съемками «Пышки» я переодевалась, и вдруг в гримерку вошла Раневская. Я инстинктивно, словно появился мужчина, попыталась прикрыться. Хотя тогда о лесбиянстве ничего не знала. Но это мои ощущения шестидесятилетней давности. Что теперь об этом говорить?»

Мы тоже говорить об этом не станем, тем более что на эту тему сказано, кажется, предостаточно.

Сама Фаина Георгиевна была откровенным человеком, который всегда говорил то, что думает. В том числе и о ближайших друзьях. Раневская вообще славилась острым языком, попасть на который не хотел никто. Когда главный режиссер Театра им. Моссовета Юрий Завадский получил звание Героя Социалистического Труда, Фаина Георгиевна стала называть его «Гертрудой». А когда тот же Завадский, отношения с которым у нее категорически не складывались, придя в раздражение, крикнул Раневской во время репетиции: «Вон со сцены», она тут же парировала: «Вон из искусства».

К ужасу занятых на репетиции актеров, худрук тут же встал и вышел из зала. Но Раневская всех успокоила: «Он в это время всегда делает пи-пи. Сейчас вернется». И точно, через десять минут Юрий Завадский продолжил репетицию.

Раневская была талантлива во всем. Она даже мемуары собиралась написать. Но в последнюю минуту, когда книга была почти закончена, порвала рукопись и вернула издательству аванс.

Сегодня о Раневской написаны десятки книг. Для окончательной канонизации ее образа не хватает только какого-нибудь сериала. Который наверняка не заставит себя ждать.

Какими событиями была наполнена жизнь дочери таганрогского предпринимателя Гирши Фельдмана! Благополучная жизнь в отцовском доме, затем неожиданное решение стать актрисой и фактически бегство в Москву, где таланта молодой Фаины, или Фанни, как ее все называли, Фельдман никто почему-то не хотел видеть.

Но о том, чтобы вернуться домой, не могло быть и речи. Казалось бы, в Таганроге у Фаины было все. Но там не было Художественного театра, в котором она только что не ночевала. Ее богом был Станиславский, а любимым спектаклем «Вишневый сад».

Как-то Фаина шла по Леонтьевскому переулку и ее нагнала пролетка, в которой сидел Станиславский. Преисполненная восхищением, девушка закричала ему: «Мой мальчик!» Растроганный основатель Художественного театра привстал со своего места и, повернувшись спиной к кучеру, помахал ей рукой.

Фаина восприняла этот жест как благословение и дала себе слово, что она непременно станет актрисой. И сдержала слово: совсем скоро на сцене театра в подмосковной Малаховке появилась 19-летняя девушка, имя которой на афише значилось как «Фаина Раневская». Вместо отцовской фамилии девушка взяла имя героини «Вишневого сада».

Кстати, к директору театра она пришла с рекомендательным письмом, в котором друг этого самого директора просил того как-нибудь помягче послать подательницу сего письма куда-нибудь подальше. Ибо Раневская и актерство — две вещи несовместные. Но директору театра как раз была нужна молодая актриса и он совету друга не внял. Так решилась судьба Фанни Фельдман, которая навсегда теперь превратилась в Фаину Раневскую.

Она играла на провинциальной сцене 10 лет и сыграла 200 ролей. Для сравнения — за все последующие десятилетия театральной карьеры их у нее будет всего 38.

Провинция не только стала для Раневской главной и единственной школой актерского мастерства. Она подарила ей главную встречу ее жизни — с актрисой Павлой Леонтьевной Вульф, ставшей для Раневской не только другом и учителем.

Слова Павлы Леонтьевны она помнила до последнего дня: «Как только ты придешь в экстаз от себя на сцене, то ты больше не актриса».