София скованно приняла розу из рук своего спутника и поднесла к носу. Ей тотчас защекотал ноздри пьянящий, сладковатый аромат.

— Какая прелесть! — произнесла она чуть наигранно. — Благодарю вас.

И они отправились прочь от тележки с цветами. Мостовая была вся в выбоинах, и София замедлила шаг, боясь оступиться. Она чувствовала, как сэр Росс поддерживал ее за руку, и ей стоило немалых усилий, чтобы не стряхнуть с себя ненавистную руку.

— Эта женщина назвала меня кралей или я ослышалась? — спросила она, не зная, оскорбиться на такое прозвище или нет.

Сэр Росс слегка улыбнулся:

— На уличном жаргоне это слово следует считать за комплимент. Здесь оно не считается обидным для женщины.

— Понятно. А еще она сказала что-то про браниться и любиться.

— А, это кокни, лондонский говор, и означает «Пора жениться».

— Понятно, — вздохнула София и, понуро опустив голову, сосредоточила внимание на мостовой. — Как, однако, забавно выражается простой народ здесь, в Лондоне! — поспешила добавить она, чтобы нарушить неловкое молчание. — Для меня это почти что иностранный язык, честное слово. Признаюсь честно, я не понимаю и половины того, что говорят здесь, на рынке.

— Что ж, может, оно и к лучшему, — последовал довольно сухой ответ.

Когда они вернулись на кухню дома номер четыре по Боу-стрит, их там уже ждала Элиза с виноватой улыбкой на лице.

— Спасибо вам, мисс София. Вы уж простите меня, что я не смогла пойти на рынок.

— Все в порядке, — успокоила кухарку София. — Вы лучше пока лечите свою коленку, чтобы она у вас не болела.

Когда же Элиза увидела, что Софию сопровождает сэр Росс, глаза кухарки полезли на лоб.

— О, сэр, как это славно с вашей стороны! Вы уж простите, что из-за меня столько хлопот.

— Ровным счетом никаких хлопот, — ответил главный судья. Взгляд Элизы остановился на розе в руках Софии. И хотя кухарка воздержалась от расспросов, было видно, что у нее на уме. Вместо этого она деловито взялась разбирать содержимое корзины, выкладывая покупки на стол, после чего поковыляла в кладовую.

— Мисс София, а были у них продукты для пирога с маком? — поинтересовалась она уже почти из кладовой. — Мука, масло, яйца и смородина, чтобы украсить пирог сверху?

— Да, — ответила София, когда кухарка почти скрылась в кладовой. — Правда, мы не нашли красной смородины и…

Но ей не дали договорить, потому что сэр Росс неожиданно привлек ее к себе и она ощутила, как его губы настойчиво ищут ее рот, и почему-то подалась ему навстречу. Изумленная происходящим, она вспомнила о том, что этот человек — источник ее жизненных невзгод, и попыталась вновь разбудить в душе ненависть к нему. Но его губы были такими соблазнительно-теплыми, такими требовательными, и ее мысли вскоре уплыли куда-то, неподвластные ей, а роза выпала из внезапно ослабевших пальцев. София покачнулась и еще сильнее прижалась к Россу, чтобы удержаться на ногах. А тем временем его язык настойчиво пытался раздвинуть ей губы — такой приятный на вкус, такой соблазни тельный. София сделала глубокий вдох и, словно признавая свое поражение, откинула назад голову. И моментально тот лед, который она хранила в душе, растворился, растопляемый всепоглощающим огнем страсти, увлекая за собой все ее естество.

Биение сердца эхом отдавалось у нее в ушах, и где-то поверх этого бешеного ритма откуда-то из кладовой донесся озабоченный голос Элизы:

— Не нашли красной смородины? А чем же мы тогда украсим пирог?

Сэр Росс отпустил ее губы, такие влажные и мягкие от его поцелуя. Его лицо по-прежнему оставалось рядом, и Софи казалось, что она вот-вот утонет в бездонном серебряном омуте его глаз. Он поднес руку ей к лицу и нежно погладил, пальцы быстро пробежали по щеке, большой палец слегка погладил ей губы.

— Вместо нее мы купили белой…

И как только эти слова слетели с ее губ, сэр Росс поцеловал ее снова, и снова этот поцелуй был жадным, страстным и сладким. Пальцы Софии впились Россу в шею, там, где на воротник ниспадали темные волнистые волосы. Ее моментально пронзило новое для нее ощущение, от чего сердце забилось еще сильнее. Чувствуя, что она не сопротивляется, сэр Росс еще сильнее впился ей в губы поцелуем, словно пытался обнаружить в глубине ее рта сладкий нектар и выпить его до дна. Колени Софии ослабели, и она удержалась на ногах только потому, что он обхватил ее тело, а сам тем временем продолжал терзать ее ненасытным поцелуем.

— Белой? — не унималась тем временем Элиза, недовольная тем, что ее поручение осталось невыполненным. — Но вкус уже будет не тот. Ну да ладно, это лучше, чем ничего.

Росс отпустил Софию и помог ей сохранить равновесие, ухватив за талию. Она растерянно посмотрела на него, он же только улыбнулся и вышел из кухни, тем более что в этот момент из кладовой появилась Элиза.

— Мисс София, а где мешок сахарного песку? Мне казалось, я внесла его кладовую, но… — Она остановилась и обвела глазами кухню. — А где же сэр Росс?

— Он… — София наклонилась, чтобы поднять с пола розу. — Он ушел.

Пульс ее бешено бился, ее всю лихорадило. Боже, как ей жить без поцелуев и ласк этого столь ненавистного ей человека! Нет, она все-таки лицемерка, ветреная, капризная особа. Да еще и глупая в придачу.

— Мисс Сидней! — позвал ее Эрнест, внося внутрь завернутый в коричневую бумагу сверток. — Какой-то человек принес вам его минут десять назад.

София сидела за столом, наслаждаясь чашкой утреннего чая. Странно, она не делала никаких покупок, ничего не заказывала по хозяйству. А дальняя родственница, которая когда-то приютила ее после безвременной смерти ее родителей, была не из тех, от кого можно ожидать неожиданных подарков, тем более таких.

— Интересно, что это такое? — удивилась она вслух, глядя на загадочный сверток. На нем значились ее имя и адрес суда по уголовным делам на Боу-стрит, однако отправитель указан не был. — Скажи, к нему, случайно, не прилагалась записка? — спросила она Эрнеста и, взяв в руки нож, перерезала грубую бечевку, которой был перевязан загадочный сверток.

Но Эрнест покачал головой:

— Может, она внутри? Я помогу вам его развернуть. Эти бечевки такие крепкие. Того и гляди нож сорвется, и тогда пальца как не бывало. Давайте я вам помогу.

София улыбнулась его искреннему желанию прийти ей на помощь.

— Спасибо тебе, Эрнест, за заботу. Но если не ошибаюсь, сэр Грант велел тебе принести бутыли с чернилами, которые он заказал неподалеку в аптекарской лавке.

— Это точно, велел, — согласился Эрнест и тяжко вздохнул, словно ему предстояло сделать неимоверное количество дел. — Я лучше займусь этим, когда сэр Грант вернется с заседания суда.

София улыбнулась и пожелала ему удачи, а сама вновь взяла в руки загадочный сверток. Ловким движением она развернула коричневую бумажную обертку. Под ней оказалась еще одна, из белой папиросной бумаги, в которую было завернуто что-то мягкое и шуршащее. Любопытство взяло верх, Софм развернула и этот внутренний слой.