Кендалл проследила направление его взгляда и увидела двоих полицейских, которые обычно патрулировали Французский квартал. Сэм Стюарт, парень лет тридцати, с пивным животом, и его ровесник Тим Йейтс — темноволосый, подтянутый — местный казанова. Она всегда обходила его стороной. Тут и без карт Таро было ясно, что он волочится из одного спортивного интереса, чтобы сделать очередную зарубку на топорище. Однако он был хороший коп. Он хорошо показал себя во время «Катрины», когда город захлестнул хаос анархии.

К ним подошел третий — и его было ни с кем не спутать. Хэл Винсент был высокий, худой и прямой как жердь, с совершенно белоснежными, коротко стриженными волосами. Он был известен тем, что лично задержал несколько опасных преступников, чем заслужил уважение коллег-полицейских и горожан. Кендалл слышала, что теперь он работает в отделе особо тяжких преступлений.

Он сел за стол, с высоким бокалом пива в руке. Перекинувшись парой фраз с приятелями, он поднял голову и увидел Кендалл и Мейсона.

Он нахмурился, будто их присутствие его совсем не обрадовало, сказал что-то коллегам и подошел поздороваться.

— Эй, Кендалл, давненько я вас не видел. Как поживаете?

— Хорошо, Хэл, спасибо. А вы?

— Порядок.

— Я тоже давно вас не видел, — сказал Мейсон.

— Ну и слава богу. Нам не нужны трупы во Французском квартале. У нас их по горло в других местах.

— Пришли помочь Брэду наладить бизнес? — спросил Мейсон.

— В общем, да. Мне все равно нечем заняться сегодня вечером. Жена уехала в Кроли, у ее матери перелом бедра. Никто не говорит мне — сделай то, сделай это, так что я даже как-то заскучал.

— А мы собрались послушать группу Винни, — сказала Кендалл.

— Ага, — поддакнул Мейсон. — Кендалл просто решила, что сначала нам нужно выпить три пива по цене одного.

Кендал посмотрела на бокалы, стоявшие перед ней.

Она говорила бармену, что три пива ей будет много, что у них мало времени и она не успеет все выпить. Но первое она прикончила одним залпом и теперь допивала второй бокал.

— Я и не знал, что вы так любите выпить, — усмехнулся Хэл.

— Мне просто захотелось пить.

— Это ей для того, чтобы заглушить голоса у себя в голове, так как на нее снизошел настоящий дар предсказательницы, — пояснил Мейсон нарочито жутким шепотом.

— Не обращайте внимания на Мейсона, — предупредила Кендалл, — ему нравится меня мучить.

— Она ведет Эйди Мерфи к врачу в четверг. Она уверена, что у Эйди рак.

— Когда долго заботишься о больных, появляется особое чувство к таким вещам, — сказала Кендалл, старясь говорить спокойно и рассудительно.

Хэл кивнул.

— Вы, наверное, много времени провели в старом доме Флиннов, верно?

— Да, немало, — согласилась она.

— Может быть, в том месте и правда какая-то аномальная зона, — на удивление серьезно произнес Хэл.

— Что-что? — удивленно переспросила Кендалл.

— Да так, это я к тому, что успел познакомиться с наследником.

— Наследников трое, — заметила она.

— Я имею в виду старшего. Я дважды выезжал на его вызовы. У этого парня талант откапывать человеческие кости. Он просто помешанный какой-то.

— Но вы должны признать, что большинство людей обеспокоились бы, найдя одну человеческую кость, не говоря уже о двух, — сказала Кендалл, удивляясь тому, что она защищает Эйдана Флинна.

Хэл отхлебнул пива.

— Но только не здесь. Не здесь. Кости у нас валяются повсюду. — Он печально покачал головой.

Кендалл ласково погладила его по руке.

— Я знаю. Но это не значит, что не нужно больше расследовать преступления.

Хэл расправил плечи.

— Конечно нет. Я хороший коп, и я знаю свое дело. Я надеюсь, что этот парень понимает, насколько мы сейчас завалены работой. Я не могу все бросить и возиться с его костями.

— Да, он любого достанет, — согласилась Кендалл.

Прикончив второй бокал, она взялась за третий, чего с ней никогда не бывало.

— Ну что, Хэл, — сказал Мейсон, — идете с нами слушать Винни?

— Я попозже, — ответил Хэл и подмигнул Кендалл, — а то Брэд подумает, что я сбегаю. Не хочу его обижать.

— Правильно, — одобрила она.

К собственному удивлению, она допила и третье пиво. В этот вечер она пила его как успокаивающее. Но, встав со стула, обнаружила, что мир вокруг покачивается. Проклятье, она все-таки напилась.

Она всеми силами пыталась не выдать своего состояния, держась безупречно прямо и ровно.

— Ладно, Мейсон. Идем, пока там все столики не заняли. Хэл, увидимся там.

Впрочем, у нее не было уверенности, что Хэлу удастся улизнуть, потому что Брэд предусмотрительно приглушил свою консервированную музыку и, наверное, слышал, о чем они говорили. Это был единственный бар на Бурбон-стрит, где собеседники действительно слышали друг друга.

Послушать Винни собралось много народу, но Мейсон приметил один пустой столик впереди у сцены. Когда Кендалл начала пробираться между танцующими и другими столиками, она заметила, что Винни смотрит на нее. Он широко улыбнулся ей. Она была рада, что Мейсон вытащил ее сюда, вопреки всем перипетиям дня.

Она тоже улыбнулась Винни и помахала рукой. Добравшись до столика, она села и откинулась на спинку стула, готовясь наслаждаться музыкой. Минуту спустя к ней присоединился Мейсон, неся новые три пива. Видимо, во всех барах таким образом привечали ранних посетителей.

— Еще три я не выпью, — сказала она Мейсону.

— Ты и про первые три так говорила! — напомнил он, перекрикивая музыку.

И правда. Она подняла первую бутылку.

— Спасибо, что вытащил меня сюда.

— Я очень рад, что тебе нравится. Я часто сюда прихожу.

— Слишком много выпивки.

— Да, мисс! Но вообще-то я всегда пью три содовых по цене одной. Большой трезвенник, однако.

— Но не сегодня.

— Сегодня я пытаюсь не отставать от вас, мисс!

Она скорчила гримасу. В этот момент подошла официантка, и Мейсон заказал большие порции куриных крылышек и картофеля фри. Когда заказ принесли, Кендалл принялась за крылышки, думая, что еда поможет ей протрезветь.

Неподалеку стоял пожилой цветной человек, один из постоянных посетителей. Он с улыбкой помахал ей рукой и снова стал смотреть на сцену.

Она дала себе слово, что в другой раз, когда она будет трезвой, она подойдет и представится ему, раз они так часто встречаются. За это она и любила Новый Орлеан — за его полный интернационал, частью которого был и он — белый, черный и еще какой-то. Может быть, в нем было что-то азиатское или индийское.