– Разумею, – осклабился парень. – Можете не сомневаться, не сбежим.

– Вот и славно. Подельника своего сюда не приводи, приходи послезавтра один, и если все выгорит, получишь тысячу крон. Ну, все, – Артур протянул парню руку. – Удачи.

* * *

Утро следующего дня, если полдень еще можно назвать утром, началось для Артура хождением по комиссионным магазинам. В одном нужной ему вещи не оказалось. В другом было две, но слишком новые, а новую вещь он мог бы купить в любом магазине музыкальных товаров.

Наконец, в Старом городе на средневековой улочке имени Болеслава Хороброго он нашел что нужно: весьма подержанную скрипку с облупившимся в нескольких местах лаком.

– Сколько стоит вот эта скрипка? – спросил Артур у приказчика магазина.

– Пятнадцать крон, – не моргнув глазом, ответил приказчик.

Артур, не торгуясь, купил скрипку и такой же подержанный футляр к ней и вернулся в гостиницу. Там он облачился в некогда дорогой, но поношенный сюртук, такие же брюки и надел берет с кисточкой, который обычно носят люди искусства, дабы их могли отличить от всех остальных.

Магазин, куда Артур решил пристроить скрипку, он уже выбрал. Это была, скорее, лавка с большой стеклянной витриной, куда обычно выставлялись наиболее интересные и ценные вещи, принятые на комиссионную продажу.

Ближе к вечеру, когда над Краковом посерело небо и солнце, спрятавшись за горизонтом, уже намеревалось отойти ко сну, Артур, напустив на себя озабоченно-усталый вид, прошел в лавку. За прилавком находился сам хозяин, который, вопросительно взглянув на посетителя, сразу определил, что вошедший господин имеет творческую профессию, что подтверждало наличие в его руках скрипки. Определил он и то, что в данный момент жизни господин творческой профессии испытывает материальные затруднения, хотя, если судить по дорогому костюму, раньше он жил вполне благополучно. К тому же господин со скрипкой явно обременен тяжкими заботами, отягощающими его и без того нелегкую жизнь. Произвести такое впечатление как раз входило в планы и намерения Артура, и, заметив оценивающий взгляд хозяина лавки, он печально вздохнул.

– Я принес вам скрипку, – усталым голосом произнес он.

– Вижу, – ответил хозяин.

– Я хочу, чтобы вы ее продали… У меня, – добавил Артур убито, – возникли финансовые проблемы.

– Хорошо, – промолвил хозяин лавки, поглядывая на Артура. – Покажите ваш инструмент.

При слове «инструмент» Артур нервически вскинул голову.

– Вы сказали инструмент? – произнес в неизбывной печали.

– Да, – недоуменно ответил лавочник.

– А вы знаете, что это за «инструмент»?

– Скрипка, надо полагать, – ответил хозяин.

– Вы правы, это скрипка, – каким-то замогильным голосом заключил Артур и добавил: – Это скрипка Страдивариуса.

– Вот как! – невольно вырвалось у хозяина лавки. – Позвольте посмотреть?

– Ради бога, – ответил Артур, передавая скрипку лавочнику.

Тот покрутил ее в руках, потрогал ногтем облупившийся в нескольких местах хрупкий лак, чем едва не вызвал стон у Артура, и вернул скрипку хозяину.

– Я не специалист по антиквариату, – ответил хозяин. – Отнесите ее в антикварную лавку, там ее оценят по достоинству и продадут для вас.

– Я уже был там, – убито произнес Артур. – Они оценили ее в такую сумму, за которую ее никто не купит. Ведь знатоков скрипок Страдивариуса не так уж и много, а человек, не знакомый с искусством, вряд ли выложит огромные деньги за старую вещь. – Артур печально потрогал корпус скрипки. – И я останусь без денег, а у меня… у меня… – он с трудом проглотил комок, подступивший к горлу, – очень больна жена, и требуется много денег на ее лечение.

Он с надеждой посмотрел на хозяина лавки.

– Может, вы просто выставите скрипку в витрине? – умоляющим тоном произнес Артур. – С надписью, что это скрипка великого мастера Страдивариуса. Уверяю вас, – «граф» чисто и ясно посмотрел в глаза лавочника, – за небольшую цену ее у вас оторвут с руками!

– А сколько вы за нее хотите?

– Восемнадцать тысяч крон, – быстро ответил Артур.

– Сколько? – брови хозяина взлетели вверх.

– Ну, пятнадцать. Пятнадцать тысяч крон. Столько необходимо для лечения моей дражайшей супруги…

На сей раз лавочник раздумывал довольно долго.

С одной стороны, он торговец подержанными вещами, но никак не раритетными предметами, стоящими огромных денег. Ведь даже беря редкости на хранение, за них приходится отвечать.

С другой же стороны, чем он, собственно, рискует? А вдруг и правда найдется покупатель на скрипку? Если это случится, он получит свои комиссионные, что с пятнадцати тысяч будет весьма ощутимой суммой, каковую ему не набрать и за целый год. К тому же высокий господин в берете и в поношенном сюртуке не просит аванса, так что никаких денежных трат, собственно, и не предвидится. А кроме того, помочь человеку, у которого тяжело больна жена, – это вполне по-христиански, и, возможно, зачтется, когда придется предстать перед судом Божьим.

– Хорошо, – лавочник постарался придать голосу снисходительные нотки. – Я приму вашу скрипку… условно.

– Что значит условно? – робко спросил человек в берете, у которого тяжело болела жена.

– Это значит, что я выставлю скрипку в витрине, но на комиссию не возьму, – пояснил Артуру хозяин лавки. – Купят скрипку – хорошо, не купят – ни вы мне, ни я вам ничего не должен. В таких случаях вам не полагается аванс, зато я не возьму с вас денег за ее хранение. Вас устраивают такие условия?

– О да, конечно!

Артур был чрезвычайно благодарен лавочнику и рассыпался в любезностях, верно, целую минуту. Наконец они распрощались и ушли, весьма довольные друг другом.

Перед самым закрытием лавки возле витрины остановился прилично одетый молодой человек. Его одухотворенное лицо навевало мысль, что перед вами человек, несомненно, свободной творческой профессии: художник, поэт, музыкант, ваятель или, на худой конец, романист-бытописатель. Впрочем, профессия щипача или маравихера тоже являлась свободной и в определенной степени творческой, отчего парню и играть-то особо не пришлось. А может, в нем изначально был заложен Всевышним актерский талант, – кто его разберет? Так или иначе, но молодой человек с одухотворенным лицом и творческой профессией, потоптавшись возле витрины, зашел в лавку.

– Прошу прощения, пан, но мы уже закрываемся, – предупредил его хозяин лавки.

– Закрываетесь? – печально переспросил парень, продолжая оглядываться на витрину.

– Да, – ответил лавочник, но все же спросил по долгу службы: – А что вы хотели?

– Меня заинтересовала одна вещь, выставленная на витрине, – осторожно произнес маравихер.

– Что именно? – машинально спросил хозяин.